Пациенты в вегетативном состоянии (ВС) биологически живы – однако люди считают их «более мертвыми» по сравнению с умершими людьми. Такие пациенты не реагируют на визуальные, аудиальные или тактильные стимулы, у них не отмечается каких-либо проявлений свободы воли, целенаправленности. В то же время умершие люди продолжают жить в воспоминаниях близких или даже, по некоторым представлениям, обретают жизнь после смерти. Исследования показывают – люди расценивают вегетативное состояние как менее активное, чем смерть. И это подтверждается экспериментально.

Эксперимент 1. Состояние «не совсем смерти»

В этом эксперименте исследовались представления людей о ВС, жизни и смерти. Испытуемые (201 участник, средний возраст – 23 года) прочитали короткую историю о Дэвиде, который пострадал в результате автомобильной аварии. У истории было 3 версии:

• Герой выживает и вскоре оправляется.
• Герой погибает в аварии.
• Герой остается в ВС.

Затем участников эксперимента попросили оценить, насколько присущи каждой из историй следующие характеристики главного героя:

• Может влиять на ситуацию.
• Знает, что правильно, а что – нет.
• Помнит события своей жизни.
• Обладает чувствами и эмоциями.
• Знает о том, где он находится.
• Является личностью.

Все показатели оценивались применительно к каждому состоянию по семибалльной шкале от «Полностью не согласен» до «Полностью согласен». Эксперимент выявил, что респонденты считали умершего персонажа более разумным, активным и свободным в действиях по сравнению с этим же героем, оставшимся в результате аварии в ВС. Гендерных различий в полученных результатах выявлено не было.

Эксперимент 2. Вера в загробную жизнь и ее объяснительная сила

Вера в жизнь после смерти может быть связана с тем, что после похорон или кремации люди могут представлять себе умершего как бестелесную душу, так как больше не видят тела. И напротив, тело пациента в ВС служит для других постоянным напоминанием об отсутствии мозговой активности.

В ходе второго эксперимента респонденты (всего – 143 человека, средний возраст – 23 года) ознакомились с тремя историями, которые были почти идентичны указанным в первом эксперименте. Однако история, в которой Дэвид выживал, была заменена на другую. Таким образом, в эксперименте фигурировали следующие развязки:

• Герой остается в ВС.
• Герой умирает в результате аварии.
• Герой умирает, но в финале звучит фраза: «Теперь Дэвид покоится на местном кладбище». Фраза акцентировала внимание слушателей на теле покойного.

Также в опросник были добавлены утверждения «Я – религиозный человек» и «Я верю в жизнь после смерти». Остальные методы исследования и измерения также были идентичны методам в предыдущем эксперименте.

Как верующие, так и неверующие посчитали персонажа в ВС менее ментально активным и свободным, чем умершего персонажа. Однако на группу неверующих упоминание похорон Дэвида произвело гораздо большее впечатление, чем история, где Дэвид умирает. Похороненному Дэвиду также приписывалась гораздо меньшая активность по сравнению с умершим персонажем. Группа верующих посчитала персонажа в ВС менее умственно активным, чем обоих погибших. Гендерные различия вновь не выявлены.

Эксперимент 3. Вегетативное состояние – это хуже смерти?

Предыдущие эксперименты показали, насколько парадоксально мы воспринимаем вегетативное состояние. С одной стороны, человек биологически жив; с другой – он кажется еще менее умственно активным, чем умершие люди. И, поскольку разум и воля расцениваются как одна из ключевых характеристик человека, может ли ВС считаться худшей перспективой, чем смерть?

Респонденты (всего – 55 человек, средний возраст – 33 года) прошли онлайн-исследование, в ходе которого им было предложено представить свое гипотетическое будущее. В будущем они предположительно пострадали в результате автомобильной аварии. У истории также было две развязки – в одной респондент навсегда оставался в ВС, во второй – умирал. Для того чтобы отвести внимание респондентов от финансового вопроса, отмечалось, что страховка покроет расходы на поддержание жизни/похороны. Испытуемым предлагалось оценить, насколько каждый из исходов кажется плохим, по семибалльной шкале (от «Совсем не плох» до «Крайне плох»).

Было установлено, что респонденты посчитали жизнь в ВС худшей перспективой, чем смерть – как для самих себя, так и для своих родных. Как и в предыдущих экспериментах, свобода воли и умственная активность показались менее выраженными в ВС, чем после смерти.

Итак, можно сказать, что смерть воспринимается как более функциональное и активное состояние, чем ВС. При этом верующие люди чаще всего выступают против эвтаназии для таких пациентов. Конечно, вопрос прерывания ВС крайне сложен и многогранен. Но такие исследования, как это, свидетельствуют, что порой душа (разум, ментальная активность) и тело представляются людям как две соперничающие структуры.

Так или иначе, в случае ВС вопрос жизни и смерти скорее предназначен для того, кто принимает решение, чем для самого пациента.

Список использованных источников:

• 1. Albrecht, K., Volz, K. G., Sutter, M., Laibson, D. I., & von Cramon, D. Y. (2011). What is for me is not for you: Brain correlates of intertemporal choice for self and other. Social Cognitive and Affective Neuroscience, 6(2), 218–225.
• 2. Archer, D., Iritani, B., Kimes, D. D., & Barrios, M. (1983). Face-ism: Five studies of sex differences in facial prominence. Journal of Personality and Social Psychology, 45(4), 725–735. doi:10.1037/0022-3514.45.4.725.
• 3. Bastian, B., Laham, S. M., Wilson, S., Haslam, N., & Koval, P. (in press). Blaming, praising, and protecting our humanity: The implications of everyday dehumanization for judgments of moral status. British Journal of Social Psychology. doi:10.1348/014466610X521383.
• 4. Beecher, H. (1967). Ethical problems created by the hopelessly unconscious patient. In Presented at the conference on the ethical aspects of experimentation on human subjects, Boston, MA.
• 5. Bering, J. M., & Bjorklund, D. F. (2004). The natural emergence of reasoning about the afterlife as a developmental regularity. Developmental Psychology, 40(2), 217–233. doi:10.1037/0012-1649.40.2.217.
• 6. Bering, J. M. (2002). Intuitive conceptions of dead agents’ minds: The natural foundations of afterlife beliefs as phenomenological boundary. Journal of Cognition and Culture, 2(4), 263–308. doi:10.1163/15685370260441008.
• 7. Bloom, P. (2004). Descartes’ baby: How the science of child development explains what makes us human. New York: Basic Books. Borthwick, C. (2005). Ethics and the vegetative state. Neuropsychological Rehabilitation, 15(3–4), 257–263.
• 8. Demertzi, A., Ledoux, D., Bruno, M. -A., Vanhaudenhuyse, A., Gosseries, O., Soddu, A., et al. (2011). Attitudes towards end-of-life issues in disorders of consciousness: A European survey. Journal of Neurology. doi:10.1007/s00415-010-5882-z.
• 9. Zeman, A. (1997). Persistent vegetative state. The Lancet, 350(9080), 795–799.

Авторы: Kurt Gray, T. Anne Knickman, Daniel M. Wegner

Переведено на русский Ю.В. Матыченко при поддержке журнала © ykgr.ru

Источник: https://doi.org/10.1016/j.cognition.2011.06.014

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Конрад Лоренц — знаменитый зоопсихолог, лауреат Нобелевской премии. Убежденный эволюционист, один из основоположников этологии — отрасли зоологии, изучающей инстинкты. Человека Лоренц тоже считал животным, и рассматривал его наравне с другими видами.

Особое внимание Конрад Лоренц уделил изучению агрессии. В его понимании, агрессия — это не просто защитная реакция (как традиционно принято считать в психологии), а важный и нужный инстинкт, который заложен в организме изначально. Это способ взаимодействия, как внутривидового, так и межвидового.

Лоренц утверждает, что работа этого важнейшего инстинкта была нарушена. И в своей книге он пытается понять и объяснить причины этого нарушения.

О чем эта книга?

Полное название произведения звучит так: «Агрессия (так называемое ?зло?)».

Как понятно из подзаголовка, автор оспаривает точку зрения Фрейда, у которого агрессия — это «злой инстинкт», вызванный влечением к Танатосу. У Лоренца агрессия — это полезное явление, которое служит сохранению жизни.

При этом агрессия — это не только реакция на внешние раздражители. Согласно теории Лоренца, агрессивная энергия вырабатывается постоянно и непрерывно. И периодически вырывается наружу в ответ на какие-то стимулы.

Книга написана «методом индукции» — от частного к общему. Автор рассматривает поведение отдельных видов, и из этого выводит какие-то общие закономерности.

Какие функции выполняет агрессия?

Автор говорит об агрессивном поведении как:

• О необходимости защитить занятую территорию. Яркую рыбку и громкую птицу видно и слышно издалека, а это значит, что место занято, и нужно искать другое, чтобы осесть.
• О межвидовой борьбе. Чем быстрее убегает антилопа, тем мощнее, сильнее и прыгучее хищник. И, наоборот, чем когтистее и мощнее лапы хищника, тем быстрее антилопа и острее её слух.
• О защите из страха (при кризисе). Когда некуда бежать, организм тоже проявляет агрессию, которая служит для сохранения вида. Поэтому курицы-наседки так яростно защищают птенцов при приближении возможной опасности.
• О межвидовой борьбе. Страх быть пойманным или остаться голодным – это тоже вид агрессивного поведения, хоть и немного другой.

Интересны размышления автора о том, что внутривидовая борьба несёт в себе куда большую опасность, чем межвидовая. Он много говорит о пространстве и осёдлости, как об одном из факторов, провоцирующих агрессивное поведение. Слишком близкое соседство рано или поздно приведёт к внутренним конфликтам. При этом, чем больше особей одного вида живут на одной территории, тем чаще они буду проявлять агрессию в отношении друг друга.

Одновременно с этим Лоренц говорит о том, что существуют природные механизмы уменьшения агрессии. Это некие «правила поведения», заложенные мирозданием, чтобы не допустить уничтожения всего вида. И чем опаснее вид (в эволюционно-биологическом смысле), чем сильнее особи, чем острее их клыки — тем строже поведенческие рамки для этого вида.

Автор указывает несколько способов смягчения агрессивного поведения. Например, многие млекопитающие делят территорию на зоны, или охотятся по расписанию. Кошки, собаки и другие животные метят территорию, чтобы избежать неприятных столкновений и драк.

Отбор по половому признаку – ещё один способ ограничить агрессию. У птиц самки выбирают тех самцов, у которых ярче или причудливее оперение. Или отбор происходит через поединок, где по-настоящему агрессивными становятся именно те особи, кому отдаётся роль заботы о потомстве. Например, у некоторых видов обезьян это самцы, а у кур и уток более «склочными» будут самки.

Еще одним инструментом регулирования агрессии выступает иерархия. Этот принцип организации сообщества основывается на том, что каждый в обществе знает, кто сильнее, а кто слабее, то есть, когда логичнее отступить, а когда можно побороться.

Лоренц выделяет три положительные функции агрессии: распределение вида/видов по одной территории, отбор в поединках и защита пространства.

Безопасное русло, или что делать с агрессией?

Лоренц определяет несколько способов направить агрессивное напряжение в нужное русло. Одним из гениальнейших инструментов эволюции он называет переориентацию нападения. То есть, агрессия направляется не на того, кто ее спровоцировал, а на того, кого бить безопасно.

Еще есть ритуализация – повторение одних и тех же действий при возникновении определённых ситуаций, когда нужно защитить себя или потомство. Все участники ритуала выучивают эту последовательность действий и понимают, что она означает.

При частом использовании ритуализация превращается в инстинкт самосохранения, который передаётся по наследству генетически. Врождённые ритуалы тормозят агрессию и развивают социальное поведение.

Ритуал может переходить не только в инстинкт. У людей ритуалы становятся традицией, которая передаётся от поколения к поколению через обучение. Среди животных такое тоже случается, но относительно редко.

Автор много пишет о взаимосвязи ритуала, привычки, обычая и традиции. Например, если меняется привычка, то обычно это изменение несёт лёгкую тревожность и возбуждение из-за новизны, но в целом не меняет картину мира. А вот если меняется обычай или традиция, то это, в зависимости от культуры и глубины традиции, может вызвать сильный всплеск агрессии. Лоренц пишет об этом так:

«Любое отклонение от форм общения, характерных для определённой группы, вызывает агрессию, и потому члены такой группы оказываются вынуждены точно выполнять все нормы социального поведения. С нонконформистом обращаются так же скверно, как с чужаком».

Причина в том, что привычку человек формирует сам или научается от другого человека, а обычай или традиция формируются десятилетиями, передаются от значимой личности, и уже никто не помнит, откуда они взялись. Нужны годы, чтобы повторяющееся действие стало символизировать что-то, как трубка мира, например. Переломить эти глубинные установки очень трудно.

Об инстинктах и ритуалах

Инстинктам в общем и «большой четвёрке» — голоду, размножению, бегству и агрессии — посвящены сразу несколько глав книги. При этом интересно наблюдать за размышлениями о взаимодействии малых и больших инстинктов. Иногда они выполняют одну и ту же функцию — поиск и голод работают вместе, чтобы живое существо могло поесть, — или соперничают друг с другом.

Отдельно автор говорит о взаимодействии ритуалов и инстинктов. С одной стороны, когда агрессия выступает в качестве полезного инстинкта, то она не «отступает» под воздействием внешних обстоятельств (ритуалов). С другой стороны, если агрессия представляется угрозой для сохранения вида, на сцену выходят ритуалы, которые служат в качестве механизма торможения.

Например, у людей в качестве такого процесса торможения выступает спорт, ранее это были турнирные бои рыцарей, сейчас чемпионаты мира и олимпиады, когда соперники выясняют, кто сильнее, не причиняя друг другу вреда и уместно выражая свою агрессию.

У разных животных механизмы социального торможения приводятся в действие очень разными причинами. Ритуалы же возникают в результате селекции, отбора, развития и способствуют эволюции вида.

Лоренц отмечает, что важнейшими ритуалами, тормозящими агрессию, являются ритуалы умиротворения или приветствия, которые сформировались в результате переориентации атакующих движений. Дружеские и семейные узы также служат одним из сильнейших ритуалов сдерживания агрессивного поведения.

О взаимодействии сообществ

Лоренц подробно рассматривает, какие формы взаимосвязи между живыми существами бывают, и какими признаками они обладают:

1. Анонимная стая – особи одного вида собираются в группу и действуют вместе. Такая форма – это одновременно и слабость, и сила. С одной стороны, большое сборище – это лёгкая добыча, а с другой, большая группа – это возможность отразить атаку врага. Например, хищным рыбам, которые привыкли охотиться на одиночные жертвы, трудно нападать на большую стаю маленьких рыб.

Автор говорит, что анонимное скопление – это первая форма сообщества, в которой нет структуры. Он предлагает рассмотреть, как в таком сообществе проявляется агрессия каждого отдельного члена стаи, всей стаи в целом, как она реагирует на внешнюю агрессию, и как на внутреннюю. Вообще же для стайных животных типично отсутствие каких-либо проявлений агрессивности, а вместе с тем и отсутствие индивидуальной дистанции.

2. Связь между особями – когда есть личная связь, так называемые семейные узы, но нет личной привязанности. Лоренц называет это избирательным привыканием.

3. Коллективная борьба одного сообщества против другого. Лоренц рассматривает ее на примере взаимодействия крыс. Внутри своего сообщества каждая особь внимательна и заботлива к окружающим, но к особям других сообществ агрессия достигает такого уровня, что может привести к убийству. При этом члены сообщества в большинстве не имеют личных связей, узнавание происходит по каким-то признакам (например, запаху).

4. Межличностные отношения. В создании крепкой групповой связи участвует индивидуальность каждого её участника, происходит личное узнавание вне зависимости обстоятельств и места обитания. 

Лоренц говорит о пра-форме семьи, когда две особи живут вместе и заботятся о потомстве сообща. При этом происходит изменение реакций на внешние и внутренние раздражители. Поведение обоих партнёров становится очень идеализированным. Находится место ритуалу умиротворения (у людей это улыбка, например) именно благодаря тому, что рядом только один партнёр.

Почему мы не можем принять агрессию в себе?

Автор уделяет этому много внимания, и выделяет несколько причин: 

1. Неприятие эволюции.
2. Неприятие того, что у нашего поведения есть естественные причины.
3. Восприятие мира как мира ценностей – материальных и духовных.
4. Антипатия к зависимости от законов природы.
5. Почтение по отношению к предкам: каждая ступень эволюции – это дополнительная ценность человека как человека.

Опасность неадекватного проявления агрессии зачастую возникает в случае неспособности анализировать социальные процессы и понимать их причины. 

А что же человек?

У человека больше способов нивелировать агрессию. Он, в отличие от животных, может задаваться вопросом о последствиях своих поступков, то есть у человека существует понятие моральной ответственности. И мораль, и запрет на убийство в большинстве случаев помогает держать баланс между враждебностью и активным проявлением агрессии. 

Какие выводы делает Лоренц?

1. Агрессию нельзя исключить, избавляясь от раздражающих ситуаций или навесив на неё штамп морали, но перенаправить можно.
2. Чтобы понять причины нарушения инстинкта, нужно понять зачем он нужен.
3. Основные методы торможения агрессии у животных и людей – ритуализация, переориентирование, а также спорт, воодушевление, изучение чего-либо и споры вокруг искусства и науки.
4. Человек, способный к самоанализу, в состоянии намеренно переориентировать агрессию в подходящем направлении.

Агрессия – это мощная энергия, и куда она будет направлена — на созидание или разрушение, — зависит от внешних и внутренних условий существования, как у животных, так и у людей.

Список использованных источников: Лоренц К. Агрессия. — Издательская группа «Прогресс», 1994.

Купить в Литрес Купить в OZON Купить в Лабиринте

По приблизительным оценкам, соцсетями пользуются порядка 3,8 млрд человек в мире. Иными словами, к этому числу относится 40 % всего населения земного шара. Среднестатистический пользователь каждый день тратит на времяпровождение в интернете по 2 часа в день. Очевидно, что соцсети играют в нашей жизни далеко не последнюю роль. В таком случае стоит понимать и те закономерности, согласно которым интернет-среда, в свою очередь, влияет на нас. 

Как нас меняют соцсети

Психологи считают, что воздействие соцсетей на современного человека недооценено. Если раньше люди стремились добиться внимания определенной персоны, то теперь мы стремимся к отслеживанию некоей общей активностью. Когда-то кавалеры стремились добиться расположения дам, дамы — привлечь определенных поклонников. Но теперь ситуация изменилась кардинальным образом. Процесс общения стал более сложным; люди стремятся получить внимание как можно большего количества безличных подписчиков. При этом часто увеличение аудитории является самоцелью и выполняется за счет механической накрутки подписчиков. Когда же этого не происходит, владелец страницы в соцсети начинает впадать в уныние и депрессию. Он утрачивает радость жизни: то, что раньше приносило счастье, теперь вызывает лишь безразличие. У человека остается практически одна цель — обрести популярность и стать как можно более заметным в интернет-пространстве. Рано или поздно у него развивается депрессия. Прежде активная личность проводит время на диване, уткнувшись в одну точку. Увы, но именно так заканчивается классическая история зависимого от соцсетей.

У других депрессия приобретает еще худшие формы, значительно меняя самооценку. Есть так называемый синдром упущенных возможностей. Он связан с просмотром фотографий тех людей, которые представляются пользователю более успешными, нежели он сам. Например, девушка видит, что одна ее ровесница накачала рельефный пресс, другая отправилась с мужем на Мальдивы, третья — хвастает дорогой брендовой одеждой. Внутри невольно возникают не самые лучшие предположения. Если у них все это есть, а у меня нет, значит, я хуже?

Лайки и комментарии как залог уверенности интернет-пользователя

Начнем с исследования Стефани Тобин — одной из первых ученых, которая сделала предметом своего исследования воздействие соцсетей на самооценку [3]. Согласно результатам, полученным группой ученых из Университета Квинсленда под ее руководством, низкая самооценка может быть результатом отсутствия лайков. Чувство одиночества возникает в тех случаях, когда другие пользователи не реагируют на размещенный человеком контент. И напротив, большая активность в соцсетях и наличие обратной связи от других пользователей является источником чувства принадлежности.

Эти результаты были получены в ходе исследования, в котором испытуемые были разбиты на две группы. Участники из первой группы должны были просто регулярно заходить в соцсети и следить за обновлениями друзей. Другой группе была дана инструкция — активно публиковать на своей странице различную информацию. Иными словами, одна половина испытуемых не получала никакой обратной связи от других интернет-пользователей; другая же постоянно ее получала (или ожидала, что получит). В результате те пользователи из второй группы, посты которых не вызывали никакой реакции, испытывали ощущение изоляции от общества. Они жаловались на чувство оторванности от внешнего мира — так, как будто им довелось наблюдать за сверстниками, которые играют в уличную игру, но при этом для них самих игра эта была под запретом.

Тобин считает, что активное участие других пользователей и их реакция на размещаемый контент во многом определяют самооценку человека в интернете. Каждому поклоннику соцсетей, подчеркивает исследователь, не стоит забывать: интернет-общение значительно отличается от других типов коммуникации. В первую очередь, здесь отсутствует возможность видеть невербальную реакцию собеседника. А также не всегда можно быстро получить ответ. Кстати, именно по этой причине пользователи почти всегда отписываются от тех соцсетей, где они не получают обратной связи. Ведь очень легко найти другую соцсеть, где новичку будут рады или, по крайней мере, где его будут замечать.

Причина депрессии

Еще одно исследование, которое было проведено исследователями Монреальскго университета в 2019 году, показало: у подростков признаки депрессии и время, проводимое в соцсетях, находятся в устойчивой корреляции. Чем больше подросток проводит времени в соцсети, тем более выражена у него депрессивная симптоматика. При этом данная связь касается только соцсетей. Те подростки, которые больше времени просто листают различные веб-страницы или вовсе проводят время за телевизором, тоже проявляли незначительные симптомы депрессивного характера — однако эти симптомы исследователи не расценивают даже в качестве предикторов ухудшения психического состояния [4].

Доли секунды на первое впечатление. Воздействие фотографий

В соцсетях действуют другие законы, отличные от привычного нам мира. Здесь один мем стоит тысячи слов. А одно фото — поистине расценивается на вес золота. Именно это было показано в результате исследования под руководством А. Тодорова и Дж. М. Портер [1].  Его результаты показали: заходя на страницу в соцсети, пользователь делает вывод о его хозяине практически молниеносно. А именно, это происходит за 40 миллисекунд.

В ходе эксперимента ученые использовали несколько фото, отснятых в одной и той же позе и при одинаковом уровне освещения. Но выражения лиц на снимках были разными. Испытуемые должны были оценить людей, изображенных на фото, по ряду характеристик: уровень физической привлекательности, интеллект, экстраверсия или интроверсия, подлость или надежность и так далее. В результате было определено, что первое впечатление об интернет-пользователе складывается менее чем за секунду. Кроме того, на восприятие фотографии оказывают влияние малейшие детали. Например, даже незначительное изменение угла наклона головы приводит к тому, что одного и того же человека воспринимают по-разному.

Посты в социальных сетях способны заразить нас эмоциями

Известно, что переживания и чувства легко передаются в личных отношениях. Однако долгое время не было исследований, которые были бы посвящены распространению эмоций в сети Интернет. Этим и занялась группа исследователей во главе с Лоренцо Ковьелло из Калифорнийского Университета (Сан-Диего, США) [2]. Для получения данных было использовано специальное программное обеспечение, при помощи которого проанализировали смысловое содержание порядка миллиарда сообщений.

Особое внимание ученые уделили анализу сообщений, которые люди передавали друг другу во время дождя. Оказалось, что отрицательные эмоции из дождливого региона «передавались» пользователями жителям тех областей, где царила солнечная погода. То, что люди чувствовали и переживали у себя в городе или деревне, легко передавалось при помощи социальных сетей.

Социальные сети влияют на личность значительным образом. Коммуникация в интернет-среде сама по себе отличается от реального общения: она способствует заражению эмоциями, а первое впечатление здесь формируется менее чем за 1 секунду. Частое пребывание в среде соцсетей или отказ от такового сказывается на самооценке и уверенности в себе, а увлечение «Инстаграммом» или «Фейсбуком» может привести к симптомам глубокой депрессии.

Список использованных источников:

• 1. Todorov A., J. M. Porter. Misleading First Impressions: Different for Different Facial Images of the Same Person. Электронный ресурс. Доступно по адресу: https://journals.sagepub.com/doi/abs/10.1177/0956797614532474
• 2. Coviello L. et al. Detecting emotional contagion in massive social networks //PloS one. – 2014. – Т. 9. – №. 3. – С. e90315.
• 3. Tobin S. J. et al. Threats to belonging on Facebook: Lurking and ostracism //Social Influence. – 2015. – Т. 10. – №. 1. – С. 31-42.
• 4. Boers E. et al. Association of screen time and depression in adolescence //JAMA pediatrics. – 2019. – Т. 173. – №. 9. – С. 853-859.

Купить в Литрес Купить в OZON Купить в Лабиринте

Психологические эффекты – это сложные явления, которые возникают в жизни человека, в процессе его взаимодействия с окружающим миром. Как правило, в них прослеживаются стабильные закономерности, а также подобные эффекты довольно легко обнаружить, поскольку они повторяются с определенной периодичностью.

Список использованных источников:

• 1. Немов Р.С. Общая психология. Ощущения и восприятие. – М.: Юрайт, – 2018. – 302 с.
• 2. Глоссарий психологических терминов. / Под. ред. Н. Губина. – М.: Наука, 1999. – 512 с.
• 3. Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни. – СПб.: Питер, 2001. – 256 с.
• 4. Sumpter D. Outnumbered: From Facebook and Google to Fake News and Filter-bubbles – The Algorithms That Control Our Lives (featuring Cambridge Analytica). – London: Bloomsbury Publishing, 2018. – 288 p.
• 5. Стюарт-Гамильтон Я. Что такое психология. – СПб.: Питер, 2002. – 304 с.
• 6. Панферов В.Н. Психология: Учебное пособие. – СПб.: Питер, 2012. – 480 с.
• 7. Lewin K. A dynamic theory of personality. N. Y. – London, 1935.
• 8. Зейгарник Б. В. Личность и патология деятельности. М.: Институт практической психологии, 1998. – 352 с.
• 9. Matlin M., & Stang D. (1978). The Pollyanna Principle: Selectivity in Language, Memory, and Thought.
• 10. Парушин Е. Б. Математическая модель и интерпретация эффекта Даннинга-Крюгера // Молодой ученый. – 2016. – №19. – С. 319-323.
• 11. Forer, B. R. (1949). The fallacy of personal validation: A classroom demonstration of gullibility. Journal of Abnormal and Social Psychology, 44.
• 12. Donald H. Naftulin, John E. Ware, Jr. and Frank A. Donnelly. The Doctor Fox Lecture: A Paradigm of Educational Seduction, Journal of Medical Education 48 (1973).

Автор: Анна Александровна Бибикова, писатель, редактор