Формирование патологической личности

Что такое патологическая личность? Прежде всего, постараемся разобраться с самим представлением о том, что такое патологическое развитие личности. Где граница между нормой и патологией? И как ее можно различать? Границы нормы иногда выглядят довольно условными – достаточно ознакомиться, например, с биографиями многих великих людей.

Обычно патологией называют закрепление черт личности, «запускающих» болезненные (дезадаптивные) паттерны поведения в различных ситуациях. Это может происходить при объективном «здоровье» человека с медицинской точки зрения. И снова есть необходимость проводить различие между физиологическим и психологическим здоровьем – очевидно, это далеко не одно и то же.

Для того чтобы развитие личности получило искажающее, патологическое направление, нужно создать особые ситуации социального взаимодействия, которые провоцируют острое, интенсивное проявление ярких личностных черт. Впоследствии такой искаженный паттерн поведения закрепляется, и человек может чересчур интенсивно реагировать на обычные раздражители или «выдавать» неадекватную ситуации реакцию. Рано или поздно такая реакция становится доминантой и окончательно закрепляется в характере.

Так, например, по патологическому принципу идет развитие личности многих людей, попавших в экстремальные условия: заключенных, узников концентрационных лагерей, людей, чьи дома расположены в зоне боевых действий либо в зоне экологической катастрофы, свидетелей массовой гибели других, природных катаклизмов и других. Но здесь важно подчеркнуть, что патологическое развитие вовсе не обязательно только при наличии внешних условий – отнюдь не все из перечисленных групп лиц непременно подпадают под определение «патологической личности». К внешнему влиянию добавляется внутренняя личностная направленность: люди с высоким уровнем тревожности могут выработать стратегию «перестраховщика», застревающие нацелены на то, чтобы добиться справедливого наказания виновных, погружаются в процесс отмщения, другие годами переживают травму и формируют соответствующее мировосприятие, основанное на страхе. И особенно показательно то, что, когда травмирующие внешние условия исчезают, восстановления личностной гармонии отнюдь не происходит – выработанная линия поведения продолжается в любых ситуациях.

Внешние условия, способствующие формированию патологической личности

Их сложно представить какой-то целостной системой. Это может быть наличие органических соматических болезней, искажения развития (уродства, инвалидность). У разных типов личностей реакция на наличие этого фактора может быть различной и проявляться либо в намеренно выражаемой потребности в заботе, своенравии или, наоборот, в упорном стремлении «победить реальность», доходящем до фанатизма.

Долгое пребывание в неврозе или в стрессе тоже способно привести к патологическим отклонениям личностного развития: изменению характера, заострению определенных черт личности, «приспособлению» к состоянию зависимости от обстоятельств и собственной беспомощности. Получается некий заколдованный круг – начальные обстоятельства порождают напряжение и проявление тех или иных личностных свойств, которые ведут к стрессовым ситуациям вследствие неверно избранных или неадекватных стратегий поведения, и эти личностные черты еще более усиливаются, порождая очередную цепочку стрессовых переживаний.

Если говорить о воспитании детей, то первый путь к формированию патологической личности – это создать из ребенка «центр мира», особенно если у него еще есть родные братья и сестры, позволить ему абсолютно все, попирая нормы социума, и при этом держать в ситуации постоянного напряжения, страха внешней угрозы. Такой была роль многих наследных принцев, и таким было детство знаменитого в истории Калигулы. Но еще более, чем перечисленные выше факторы, на детей влияет наблюдаемая ими модель безнаказанности насилия (этот тезис очень показательно подтвержден в теории социального научения А. Бандуры). Если они часто наблюдают сцены жестокости и насилия, никак не наказуемые, а позиционируемые как восстановление справедливости, «возмездие» или просто – захват территории и власти агрессором «по праву», во имя «благих целей» – они обучаются наблюдаемому, ассоциируя себя с успешными завоевателями. Наоборот, если ребенок регулярно подвергается насилию и испытывает ощущение беспомощности, невозможности этому противостоять, здесь два потенциально возможных пути: либо он станет агрессором, в точности воспроизводящим модель поведения тех, кто проявлял агрессию по отношению к нему, либо станет молчаливой тенью самого себя, покорным, безвольным, страдающим – жертвой, с возможными суицидальными попытками.

Кольцо насилия или агрессия порождает агрессию

Есть некий внутренний конфликт у тех, кто, наблюдая внешнее ненаказуемое насилие и начиная применять его в своей практике, интуитивно осознает, сколь много затрат психической энергии порождает такая стратегия поведения. Здесь в любом случае присутствует страх наказания за своевластие, повышается уровень конкуренции: любой, кто появляется в поле зрения и несет в себе потенциальную силу, воспринимается как прямая угроза статусу, жизни, владению ресурсами. Говоря о детстве Калигулы, его биограф пишет: «Стремительно взрослеющего мальчика посетила смутная мысль о том, что успешность может быть столь же опасной, сколь и беззащитность. Жизнь с самого детства заставила его вглядываться в окружающий мир настороженно и с опаской» [1, с. 12-13]. Такому мировосприятию способствовали и реальные биографии его близких – отца, матери, бабушки и дедушки – история этой семьи была напряженной и драматичной борьбой за власть, причем методы были любыми, недопустимого не существовало. Это состояние упоения властью и собственной значимостью, с одной стороны, и постоянного страха за возможности сохранения статуса, длившееся годами, заставило проявиться теневые качества личности Калигулы: подозрительность, граничащую с паранойей, склонность к циничной театрализации жизни как воплощению воспринимаемой им из социума фальши, невозможность формировать стойкие личные привязанности.

Такие люди воспринимают мир и отношения как заведомо ложные, проецируя собственные страхи вовне, они стремятся сами нанести первый удар, упредить противников, воспринимая в качестве таковых всех окружающих. Поражение и даже вид физических страданий вчерашнего врага для таких людей – мощный ресурс, они этим утверждаются в мысли, что вновь стали победителями и оказались хитрее, сообразительнее, изворотливее. Страдания и смерть врага – это, по сути, гимн их жизни и власти. Приближенные Калигулы и общество, которое было создано в годы его правления, оказалось буквально пропитанным этими веяниями: временно удерживались на плаву лишь те, кто умел быть посредственностью, не претендовать на соперничество с Калигулой и неустанно возносить оды этому правителю.

Страх поражения и смерти, с одной стороны, требует от личностей патологического склада достижений, реализации собственных претензий на величие, а с другой стороны, стратегией поведения становится отказ от прямолинейности и следования нравственным императивам, изворотливость, лживость, склонность к интриганству. К достижению их целей ведет действительно извилистая тропа. Тактика поведения и выживания в этом случае – притворство, ведущее к расщеплению личности – выдавать себя не за того, кем ты являешься, требует серьезных психических затрат. Триумф наступает позже, когда одна маска – угодливая и подобострастная – сменяется противоположной – садистической, циничной, упивающейся своим величием.

Есть ли возможность возврата к норме в подобном случае?

Довольно сложно ответить на этот вопрос. Это, вероятно, зависит от того, пройдена ли некая «точка невозврата» в этом пути. Случай Калигулы – крайнее проявление, пример того, как далеко может зайти патологически развивающаяся личность в попрании норм морали, социальных ценностей и отношений. Для исправления ситуации нужно, прежде всего, осознание потребности быть другим, чего в случае Калигулы, насколько нам сейчас известно, не было. Для внутренней работы и коррекции патологии нужно понимание того, насколько все далеко зашло, как изнутри, на интуитивном уровне, так и извне – из отражения, рождающегося из живого взаимодействия с людьми. Буквально, Калигула ощущал себя богом на земле, всемогущим, вершащим чужие жизни и дела, а приближенные – эти невольные «зеркала», окружавшие его, отражали его страхи, манию величия, цинизм и подлость, не рискуя на большее. О наличии внутреннего конфликта нам ничего не известно доподлинно, но скорее всего, он обязательно существовал, хотя бы на каком-то этапе его биографии.

Паттерны поведения, нарабатываемые за все время жизни, с огромным трудом поддаются коррекции. Здесь важны и сила воли, и внутренняя честность, и искреннее стремление изменить свою жизнь, и наличие серьезного стимула, который бы помогал достижению цели. И еще, наверное, самое главное, что следовало бы поставить на первое место, - наличие исцеляющего взаимодействия, будь то контакт с психотерапевтом, психологом, духовным учителем или кем-то, кто сочувственно относится к человеку, попавшему в собственный внутренний плен.

Литература:

• 1. Бадрак В.В. Стратегии злых гениев: антология деструктивных мотиваций. Харьков, «Фолио», 2008
• 2. Викентьев И. Л. Деградация обычных людей // http://vikent.ru/enc-list/category/285
• 3. Викентьев И. Л. Деградация творческих людей // http://vikent.ru/enc-list/category/284

Купить книгу в Литрес Купить книгу на ОЗОН Купить книгу в Лабиринте