Причины ослабления творческой активности Часть 2: Внутренние факторы

Нерациональное интеллектуальное потребление. С одной стороны, принято считать, что чем больше знаний, тем богаче потенциальный опыт. И с этим сложно спорить. Достойная интеллектуальная база, систематические занятия, образование всегда только на пользу человеку, если в нем есть потребность узнавать. Но важен не столько объем, сколько качество этого знания. Так, поток разноречивой информации, «разъятость» между отцовским полюсом (рассудочным, математическим) и материнским (поэтическим, экзальтированным) породил феномен Андрея Белого, который не всегда мог завершить свои эклектичные произведения, бесконечно переделывая тексты в поисках совершенства, создавая новый жанр – поэтических «симфоний», изъясняясь потоком сознания, вводя музыкальные законы в канву художественного текста. «Всё, что я узнавал, я пропускал сквозь себя, игрой вживаясь в узнанное; и – подглядывая сквозь игру всерьёз то, что превышало мой возраст» [14, С. 424]. Недовоплощенный гений – пожалуй, эта характеристика уместна по отношению к личности Андрея Белого.

Демонстративная оппозиционность. Это качество было характерно, например, для Байрона, желчно нападавшего и на государство, и на церковь, и на все, что окружало его. Именно из байроновского одиночества, непонятости и непризнания ни у себя на родине, ни в Европе рождается затем культура европейского романтизма с идеей «двоемирия»: этот, земной мир жесток и темен, тот, иной – светел и недостижим. «Ему везде было тесно; несмотря на беспредельную личную свободу, он чувствовал себя угнетённым, мир казался ему тюрьмой. …Не только отречение от всего традиционного, патриотического убило в нём выдающегося человека, но его революционный дух и ум, постоянно возбуждённый, не позволили ему должным образом развить свой талант. …Постоянное недовольство порождает отрицание, отрицание же ни к чему не ведёт» [15, С. 147-148].

«Синдром гения». Это определение, позаимствованное у В. Гирша, подразумевает выпячивание знания о собственной гениальности, которое загубило не один талант. Такая истероидная позиция описана у этого автора так: «Большей частью они заняты сами собою; весь мир интересует их лишь настолько, насколько с ним связаны их собственные, личные интересы. Во всём они обнаруживают характерный для них эгоизм… им неведомы идеальные чувства дружбы и любви» [16, С. 97].

Таков был Николай II, полагавший, что роль великого государя пала на него лишь вследствие исключительности его личности, приписывавший себе заслуги других. «Слушая министра Чернышева, который льстиво истолковывает выход Хаджи-Мурата как следствие выигрышного плана медленного оттеснения горцев, предложенного государем, Николай испытывает сладкое чувство удовлетворения собой. Ему никто не посмел бы напомнить, что им-то как раз был предложен провалившийся план решительного захвата резиденции Шамиля» [17, С. 359-360].

А если вспомнить богемную атмосферу Серебряного века, где поощрялась эпатажная позиция «гения»: вся эстетика футуристов была основана на этом понимании (вспомним: «Я – гений, Игорь Северянин // Своей победой упоён…»). Культивирование позиции юродивого, гения в особых случаях могло приводить и к психическим отклонениям, как это, скорее всего, произошло с Даниилом Хармсом.

Концентрация на сделанном достижении. Это коварный якорь для развития творческого человека. Есть в культуре случаи «одного достижения», «одного романа», после которого человек не создал ничего значимого, и это преследует автора, заставляет его либо бросаться во все тяжкие, либо включать бессознательную программу на самоуничтожение (в виде пьянства, наркотиков, неоправданного риска и т. д.). Как правило, окружающие вначале «прощают» гения, потом терпят, а потом – отворачиваются, что наносит последний удар по его самолюбию. Это же касается ученых-исследователей, для которых ригидность мышления – опасность, грозящая начисто убить творческую жилку, удивление первооткрывателя. Порой концепция выглядит столь соблазнительно, что хочется подогнать под нее эмпирический материал. Так защищаются многие диссертации. Но тогда нужно различать способы выстраивания карьеры и непосредственный научный поиск со всеми его провалами и неудачами. Очень ярко проявлен этот принцип и в актерской среде, где наиболее важны непосредственность, свежесть восприятия, живость. «Игра может превратиться в средство к жизни, в бесперспективное зарабатывание на хлеб, в мещанское успокоение. В другом случае неудачи углубляют страх, а страх усугубляет неспособность к творчеству. Может случиться и противоположное: посредственность углубляет скепсис, скепсис рождает нахальство, с которым часто объединяются алкоголизм и богемность, а в итоге падение способности к творчеству. Мы, актёры, должны, как и все, понимать закон диалектики: всё движется, изменяется и развивается. Новые таланты, новые личности приносят с собой новое как в технику, так и в стиль. Но для того чтобы не отстать, самому всегда остаться новым, требуется огромная работа, тренировка, напряжение мозга [18, С. 167-168].

Таких примеров застывания на одном достижении много и в литературном мире советского периода. Приведем лишь один. «Творчество Прокофьева быстро превратилось в самопародию. Почти в каждом его стихотворении один или несколько раз употреблялось слово «Россия». …Злые языки утверждали, что за свежую рифму к «России» Александр Андреевич платит пять рублей. Одновременно происходило стремительное продвижение по иерархической лестнице. Он был членом обкома, депутатом Верховного совета, лауреатом Сталинской премии (кстати, за поэму «Россия»), секретарем Союза писателей СССР, первым секретарем Ленинградской писательской организации, членом ряда редколлегий» [19, С. 158], - вспоминает Л. Друскин. При этом Прокофьев выпивал, часто за чужой счет, и потреблял все блага обласканного властью поэта. Так углублялся неизбежный внутренний конфликт.

Нереализованный эрос. Далеко не всегда происходит сублимация сексуальных импульсов, по Фрейду, и их преобразование в творчество. «В действительности художественный гений, а может быть, и гений вообще, очень тесно связан с половым отправлением, - пишет И. Мечников. - Я считаю вполне справедливым высказанное Мёбиусом мнение, по которому «художественные склонности, по всей вероятности, не что иное, как вторичные половые признаки» [20, С. 459-460]. Здесь самый яркий пример – противопоставление Пушкина, женолюба, поклонника многих дам, автора изысканных стихов в дамские альбомы, творчеству которого присущи легкость и виртуозность, - и так и умершего холостым Н. Гоголя, на склоне лет переставшего писать искрометные и остроумные произведения, а ставшим автором «Выбранных мест из переписки с друзьями», «Авторской исповеди», где догматично поучал своих читателей, как жить. Известны также многочисленные истории из биографии И. В. Гете, творчество которого питали его чувства к женщинам.

Следование внешнему, выполнение предписаний. Служба, распорядок, регламент и творчество просто несовместимы, как доказывает история искусства и науки. Еще Г. Селье указывал на факторы, тормозящие интеллектуальное развитие ученого: «1) административные обязанности со всеми вытекающими отсюда мелочными проблемами личных взаимоотношений, канцелярской работой и заседаниями; 2) преподавание элементарных учебных курсов; 3) постоянные визиты посетителей, ассистентов и др. Учёный должен научиться строить свой образ жизни так, чтобы защитить себя от влияний, ведущих к творческому бесплодию» [21, С. 87-88]. Зачастую нужно выбирать – отдать силы или на развитие науки, или на выполнение должностных обязанностей, и с этим сталкивается любой современный ученый.

Отсутствие воли. В романе «Жан-Кристоф» Р. Роллан пишет о несостоявшихся гениях: «Больше всего им не хватало воли, силы; они обладали всевозможными дарованиями, за исключением одного: жизненной мощи. …Редко кто из этих художников понимал характер своего дарования и ещё меньше умел неуклонно и планомерно двигаться к заданной цели» [4, С. 327].

Еще один эффект описан в работе Г. Саймона: «существует некоторый уровень устремлений / aspirational level, который конкретный человек считает для себя удовлетворительным, и к которому стремится. Или: человек принимает удовлетворительное, то есть относительно хорошее – вместо наилучшего – решение. Чтобы действительно найти оптимальное решение в сложной ситуации, нужно проанализировать много вариантов, от чего, как правило, люди отказываются» (цит. по: [22, С. 93-94]). То есть, имеется в виду своеобразная душевная лень, когда по каким-то причинам нет ресурсов искать наиболее приемлемый вариант. Если посмотреть на черновики великих поэтов и писателей, можно увидеть, как скрупулезно, до филигранной точности они могли искать нужное слово, верную интонацию – это могли быть десятки вариантов одной и той же фразы, которые, по восприятию обычного человека, звучат «одинаково хорошо». Или знаменитый пример, как десятки тысяч раз Эдисон испытывал электрическую лампочку, не удовлетворяясь отрицательным результатом.

В чем причины такой уступчивости? В страхе перед окончательным собственным решением, в неуверенности, неспособности услышать внутренний голос, интуитивно подсказывающий верный вариант. Происходит это потому, что образ «Я» у творческой личности может противоречить «Я-реальному» (и чаще всего так и происходит). Это может дать крен в сторону преуменьшения значимости своих достижений (или, наоборот, увести в самомнение).

Программа на самоуничтожение, вплоть до физического – это еще один губительный для таланта фактор. Н. Бехтерева отмечает этот феномен с точки зрения нейробиологии: «большой талант, большая одарённость, как известно, могут приводить к «самосожжению», «самопожиранию», «самоистреблению». И особенно это характерно для вершинной одарённости – гениальности, хотя это и не абсолютная закономерность. Она (он – если талант), опять повторяю, требует самовыражения, как бы живёт своей жизнью, одновременно зависимой и не зависимой от носителя этой одарённости» [23, С. 39]. И эта мысль очень близка идее К. Г. Юнга о существовании «автономного комплекса» в психике художника, требующего реализации, живущего тоже по своим законам. Гармонизация состояния, поиск разумной координации между разными полюсами активности – залог психического здоровья. Но, к сожалению, не всегда одаренному человеку удается обуздать эту мощную энергию. Вспомним В. Высоцкого, С. Есенина, М. Цветаеву и многих других.

Склонность к уединению (изоляция). Принято считать, что аскетизм благотворно влияет на душу и на творческий потенциал, однако намеренная самоизоляция, отказ от даже минимального взаимодействия с социумом в современном мире дают обратный эффект: как утверждает А. Ксендзюк, у таких людей «память и внимание атрофировались за годы бездействия, их способность к простейшим умственным операциям настолько ослабла, что их деятельность в этой области нуждается в постоянном контроле» [24, С. 107]. Сегодня психологи говорят об эффекте «отзеркаливания» - подлинное развитие личности возможно только в социуме именно потому, что через связи с другими человек узнает самое главное – себя.

Когнитивный диссонанс. Это открытие Л. Фестингера, подразумевающее наличие в психике одновременно двух противоположных концепций, равно претендующих на правдивость. Выход из этой мучительной для человека ситуации может иметь три вектора: изменение поведенческой стратегии, изменение знания о ситуации либо игнорирование этого знания. Так, характерным примером может служить создание Пушкиным истории о крестьянском бунте Е. Пугачева: в повести «Капитанская дочка» воссоздан хитроватый и, в общем-то симпатичный мужик, в «Истории Пугачевского бунта» все намного объективнее и более жестко – бунт этот был кровавым, Пугачев обрек на смерть сотни крестьян, его фигура коренным образом отличается от повести.

Мифы, стереотипы, культурно обусловленные или личные. Это может быть утрата способности критически и объективно мыслить (как после Чернобыльской катастрофы, например, когда опасность преуменьшалась, и на ядерный реактор посылали буквально незащищенных людей, многие из которых прожили потом не более суток). Так было и на первых порах во время Великой Отечественной войны, когда немцы стремительно стали теснить советские войска, а бои шли в нескольких десятках километрах от московского метро – и все это после сталинского благодушия и веры в обещания Гитлера о ненападении. Любая идея, принятая просто на веру, оглупляет человека, лишает его потенциала к росту и самостоятельному знанию. Когда-то Пушкин шокировал почтенную публику очень «грубым» и контрастным языком, по сравнению с чопорной и тяжеловесной манерой художественного изъяснения литераторов 18 века. После од Державина, Тредиаковского и Ломоносова он осмелился написать: «Шла баба через грязный двор // белье повесить на забор» (в «Графе Нулине») – что было неслыханной дерзостью. Однако впоследствии стало второй после Ломоносова реформой русского языка. Пушкин преодолел стереотипы силой своего таланта.

Мифология целого народа может стать препятствием для реализации его потенциала. Об этом идет речь в книге «Разговор с варваром» Пола Хлебникова. «Дух зодчества чужд кочевникам; им присущ дух базара. Для кочевника созидательный труд – это удел женщин и рабов. А там, где зодчество и созидательный труд недостаточно ценятся, местное производство, естественно, слабо развито. Вот и получается, что недостающее надо где-то добывать, а то базары скоро оскудеют... Кочевники просто обречены снова стать либо воинами, либо бандитами» [25, С. 158-160].

Фактор возраста. Самую экстравагантную оценку в этом смысле дал У. Ослер, фраза которого «после 60 человек практически бесполезен» наделала много шуму. Действительно, после 40 лет наступает естественный спад активности, в том числе творческой. Но это далеко не закон: Томасу Манну в момент завершения работы над «Доктором Фаустусом» было более 70 лет, физик Виталий Гинзбург получил Нобелевскую премию в 87 лет, Умберто Эко стал активно проявлять свой талант лишь с 48 лет, Пастернак работал над «Доктором Живаго», когда ему было более 50 лет. Нередко в активности одаренного человека наступает смена ориентира – часто такие люди углубляются в общественную деятельность, занимаются смежными видами деятельности (как было со Л. Толстым, А. Эйнштейном, А. Линдгрен и другими). Но некоторое ослабление творческой активности, изменение характера творческого процесса налицо в ряде примеров.

Установки. Имеется в виду поведение, характеризующееся следованием заданному сценарию. Наоборот, «антисценарий» (если использовать терминологию Э. Берна) ведет к творческой продуктивности (см.: [26, С. 247]). Неумение сопротивляться заранее подготовленному кем-то сценарию служит дурную службу творческой натуре. Наличие сценария вообще губительно для духовного и душевного развития, но здесь стоит рассмотреть возможные эффекты: следовать сценарию можно осознанно и неосознанно – иногда в процессе следования ему наблюдается результат, противоположный подразумеваемому. Или, как в случае А. Белого, осуществляется одновременно двойной посыл от родителей: один от отца, второй – от матери, и тогда человек «переключается» последовательно от одного к другому. «Проигранный» сценарий нередко ведет к депрессивному состоянию или проявлению шизофрении, по мнению Э. Берна. Пример антисценария приведен в книге П. В. Крусанова о рокере Андрее Панове: «Свин не раз говорил, что предел его мечтаний – создать самую плохую музыкальную команду, которая вообще только может быть. …И ему повезло – он сразу получил то, что желал (соответствующих музыкантов), а дальше – пошло и поехало […]. Да, он прожил жизнь так, как хотел. Он пил, дружил и спал с теми, с кем хотел, а не наоборот. И играл он так, как хотел» [27, С. 76-78].

В сценарных сюжетах все важное словно обесценивается, превращаясь в средство для чего-то осязаемого и очень понятного. Об этом пишет В. Леви: «Еда для энергии, спорт для здоровья, вино для веселья, игры для развлечения, секс для деторождения, деньги для экономики, правительство для страны, церковь для веры – лишь средства, лишь инструменты. Но средства эти при помощи всем известных посредств, среди коих главное: наша глупость, - становясь самоцелью, подчиняют себе цель – Жизнь, полноту Жизни...» [28, С. 61]. И тогда теряется индивидуальность, происходит некое усреднение ценностей, поступков, ориентиров, смыслов, что деструктивно по своей природе. В науке такое обесценивание происходит за счет признания условности истины – истин либо много, либо истины вовсе не существует, у всех есть право «иметь мнение», даже о вещах, в которых многие дилетанты, и это некомпетентное мнение нередко вытесняет мнение профессионалов. На примере литературы это отчетливо было видно в 2000-х, когда русская критика была единодушна во мнении о том, что «нулевые годы» - они такие, прежде всего, по качеству литературного продукта. Это была эпоха «постпостмодернизма», когда эксперимент несколько забуксовал и литературная игра не дала ничего, кроме эквилибристики «приемов», когда все имело право на существование.

Как видим, процессы творчества относятся к числу тонких, очень восприимчивых к тому, что и как на них влияет. Важен и внутренний волевой потенциал, и само качество личности, и не зависящие от одаренного человека факторы. Многие умы бились над тем, как можно регулировать творческий процесс, как его можно объяснить и предсказать, однако безуспешно. И в науке, и в искусстве снова звучит гимн человеческой индивидуальности, а творчество остается неким таинством, к которому можно относиться по-разному – страдать от его наличия/отсутствия, радоваться/ужасаться результатам, искать/убегать от вдохновения. Очевидно одно – именно творчество оказывает сильнейшее влияние на сотни, тысячи и иногда миллионы людей. И именно в нем проявлены мощные энергетические ресурсы человека-творца.

Автор статьи выражает благодарность И. Л. Викентьеву. Материал его сайта vikent.ru помог систематизировать и классифицировать аспекты рассматриваемой темы, которые были дополнены и проиллюстрированы рядом примеров из истории русской литературы.

Литература:

• 14. Белый Андрей. Почему я стал символистом / Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1999.
• 15. Эккерман И. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни. Ереван: «Айастан», 1988.
• 16. Гирш Вильям. Гениальность и вырождение. Синдром гения. Сборник произведений по «философии гениальности». М.: «Алгоритм», 2009.
• 17. Лакшин В.Я. Пять великих имён: статьи, исследования, эссе. М.: «Современник», 1988. г., с. 359-360.
• 18. Пансо В. Труд и талант в творчестве актёра. М.: «Российский университет театрального искусства - ГИТИС», 2013.
• 19. Друскин Л.С. Спасённая книга. Стихи и проза. СПб: «Библиотека «Звезды», 1993.
• 20. Мечников И.И. Гёте и Фауст / Пессимизм и оптимизм. М.: «Советская Россия», 1989.
• 21. Селье Ганс. От мечты к открытию: как стать учёным. М.: «Прогресс», 1987.
• 22. Дягтярёв А.А. Принятие политических решений. М.: «КДУ», 2004.
• 23. Бехтерева Н.П. Магия мозга и лабиринты жизни. СПб: «Нотабене», 1999.
• 24. Ксендзюк А. После Кастанеды: дальнейшее исследование. К.: «София», 2001.
• 25. Хлебников П. Разговор с варваром. СПб: «Русское Имперское Движение», 2008.
• 26. Бёрн Эрик. Групповая психотерапия. М.: «Академический проект»; «Трикста», 2004.
• 27. Крусанов П.В. Андрей (Свин) Панов. «Свин – парень вредный, он не помрёт» / в Сб.: Беспокойники города Питера. СПб: «Амфора», 2006.
• 28. Леви В.Л. Куда жить? М.: «Торобоан», 2004.
• 29. Викентьев И. Л. Эффекты ослабления творческой деятельности [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://vikent.ru/enc-list/category/186