Причины ослабления творческой активности Часть 1: Внешние факторы

Во все времена этот вопрос оказывался актуальным – и мучил, прежде всего, тех, кто хоть однажды проявил свой талант. Нет ничего хуже, чем ощутить себя в какой-то момент на пике вдохновения, а затем тщетно добиваться вновь наступления подобного состояния – об этом свидетельствует множество дневниковых записей, мемуаров, воспоминаний, оставленных деятелями науки и искусства разных эпох. Сразу же оговорим, что в науке существует понимание творчества в двух его разновидностях – художественное и научное. И, вне зависимости от специфики творчества, процессы, проходящие в психике художника/исследователя, идентичны.

Ослабление творческой активности всегда связано с воздействием двух разнородных факторов: внешних и внутренних. Рассмотрим подробнее внешние факторы, замедляющие или препятствующие развитию творческого импульса.

Внешние факторы, влияющие на ослабление творческой активности

Давление авторитарного идеала. Еще в древности мыслители бились над причинами «порчи ораторского искусства». И пришли к выводу, что необходимое условие для выражения красноречия – атмосфера свободы, публичное обсуждение дел государственной важности. В этой атмосфере происходят столкновение мнений, позиций и, как говорится, «в споре рождается истина»: «Дух питается благородным соперничеством»; «какова у людей жизнь, такова и речь» [1, С. 144-146]. Сомнение, напряженный поиск истины, поиск адекватной формы выражения – вся бурлящая творческая активность немыслимы при наличии любого внешнего диктата – авторитарного идеала в лице государства, церкви, религии, запретов и т.п. Однако здесь есть и обратная сторона: свобода выражения подразумевает также и отказ от него. Если перенестись на несколько эпох вперед, в Россию ХХ века, и сопоставить качество «подпольной», неофициальной, позже самиздатовской литературы советского и постсоветского периодов с литературой горбачевской гласности, то однозначно выигрывает первая. Под давлением, вопреки всему, творческий процесс идет «на разрыв аорты», затрагивая важные экзистенциальные ориентиры. Когда запрета нет, наступает ослабление напряжения.

Окружение одаренных натур. Психологи до сих пор не нашли однозначного ответа на вопрос: что воздействует на человека сильнее – врожденные склонности или окружение? Совершенно очевидно, что при наличии одаренности необходимы условия для ее развития. Но, к примеру, история литературы пестрит примерами, когда окружение поэта или писателя довлело над ним, провоцируя «закупорку» творческого источника. Так, в одном из писем Гельдерлина читаем: «Близость подлинно великих умов, как и подлинно великих, самобытных и мужественных душ, то подавляет меня, то окрыляет – попеременно; я должен высвобождаться из пелены сумрака и дрёмы, мягко и настойчиво будить и воскрешать в себе полусозревшие, полуотмирающие силы, если не хочу в конце концов прийти к резиньяции, как к убежищу… предоставляя всему в мире идти своим чередом… Лучше уж могила, чем такое состояние!» [2, С. 44]. А нагловатый и самоуверенный Маяковский, блестяще провоцировавший публику во время выступлений футуристов, эпатажный и смелый поэт, внезапно робел в присутствии отстраненного и погруженного в себя Велимира Хлебникова, потому что преклонялся перед этим поэтом-философом. Или известный «эффект Фишера», крупнейшего гроссмейстера: игра с ним оглупляла соперников, вводила даже матерых шахматистов в состояние растерянности – потому что весь вид Фишера, харизма, вся мощь его интеллекта и энергии были направлены на ход игры. Он был на сто процентов погружен и сосредоточен, не обращая внимания ни на что внешнее. И это выводило из равновесия любого, кто хотя бы на сотую долю допускал возможность собственной неудачи.

Еще хуже, когда давление авторитета ощущается в семье – постоянно. Так, дети Льва Толстого испытывали, по воспоминаниям современников, давление отцовского авторитета. Туго пришлось и Борису Бугаеву, сыну профессора, известного математика, негодовавшего оттого, что фамилия Бугаевых будет стоять под стихами сына. Так родился поэт, известный в литературе как Андрей Белый.

Есть примеры и из истории: «Пётр опасался появления независимых людей. Он как бы предчувствовал их опасность для государства, избегал встреч с западноевропейскими мыслителями. Во время поездок и пребывания в Западной Европе его интересовали, прежде всего, «профессионалы»: государственные деятели, военные, строители, моряки и рабочий люд – шкиперы, плотники, корабельщики, то есть все те, кто мог осуществлять его идеи, а не создавать их» [3, С. 66].

Слава, богатство, власть. Не всякая творческая натура успешно прошла эти соблазны. Эффект гордости и довольства собой от понимания действительно стоящих результатов работы, это знаменитое «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» затем переживает множество модификаций. Появляется гордость перед друзьями и соотечественниками, наступает признание, известность, а всеобщее поклонение воздействует как наркотик. И если человек с аппетитом вкушает все эти плоды, рано или поздно ощущается дефицитарность: восхищаются уже не столь интенсивно, притока подпитки не поступает, и срочно нужно нечто, что вновь обратит взоры публики и вновь даст возможность наслаждения своим положением в полную силу. Это не что иное, как механизм зависимости, когда любое внешнее определяет не только наличие/отсутствие творческого импульса, но и состояние духа, настроение, развитие личности.

Так, в своем романе «Жан-Кристоф» Р. Роллан описывает довольно типичную судьбу гения: «Лесть, которой они окружали Гаслера, оказалась для него пагубной: он утратил необходимую для художника взыскательность. Он не находил нужным продумывать музыкальные идеи, приходившие ему в голову и, признавая, что написанное им ниже его таланта, говорил, что это все же выше творений прочих композиторов. К несчастью, это суждение в большинстве случаев оправдывалось, отчего оно отнюдь не становилось полезным для самого автора и не способствовало рождению шедевров» [4, С. 176-178].

Зависимость от внешней похвалы или ругани (внимания в любом виде) стала в свое время бичом для Н. Гоголя, И. Гончарова, В. Маяковского, С. Есенина и многих других поэтов и писателей. Так, известно, что Маяковский, ранее обласканный советской властью, тяжело переживал игнорирование со стороны правящей верхушки своей выставки «20 лет работы»; пьянство Есенина поощрялось в окружавшем его богемном окружении – ведь это давало поэту энергию для написания стихов, а его близкие и знакомые повышали свою значимость «близостью к гению». Л. Н. Толстой в Ясной Поляне не мог укрыться от потока посетителей, «толстовцев», последователей, оппонентов, шедших к нему пешком буквально через всю Россию, чтобы задать насущные вопросы. Был ли он свободен в своем творчестве последних лет? Судя по результатам, нет. Автор «Войны и мира» ушел в догматику и публицистику на исходе жизни. Совершенно очевидно, что на каком-то этапе художник или исследователь проходит испытание властью, известностью и материальными благами «в обмен» на свою продуктивность.

«Жажда славы, известности во что бы то ни стало, угасание интереса к жизни, цинизм и, наконец, органическое старение тела и духа. Нужно понять, что одному досталось писать долго и интересно, другой – выплеснулся и больше ничего «шедеврального» не создаст» [5, С. 68].

Но огромная слава и признание могут сломать дух человека: вспомним известный пример Алексея Стаханова, чье имя стало нарицательным в Советском Союзе. После знаменитого «подвига» Стаханова (за которым в действительности стояли десятки людей), после того, как миф о его подвижничестве разнесли все пропагандистские центры Союза, через какое-то время он остался один на один с собой и со своей изжитой ролью, ибо «исчез информационный повод», и несчастный рабочий закончил дни в сумасшедшем доме.

Мало кто может сопротивляться опьянению успехом, расположению публики, похвале – это буквально на уровне потребности. И только философская позиция, полный отчет самому себе в том, что слава и признание – это одно, а ценность прожитой жизни, ее подлинный смысл – нечто совсем иное, может спасти творческую личность.

Экономические условия. Согласно версии А. В. Долгина, именно экономические обстоятельства определяют, сможет ли талант пробиться и реализоваться. «Мы знаем только тех, у кого это получилось, и нам неизвестны те, кто, несмотря на все задатки, так и не смог реализоваться» [6, С. 140], - пишет исследователь. Речь идет об актуальной и до сих пор дилемме: творить «на потребу дня», выполняя определенный заказ (государства, публики, конкретного лица) – и тем самым вносить фальшивую ноту в собственное творчество, истоки которого – глубоко в индивидуальной природе; либо отказаться от материальных ценностей (известны истории, когда творческая личность жила буквально впроголодь) и позволить себе создавать «в будущее». Когда-то буквально на грани нищенства жила эмигрировавшая из СССР М. Цветаева, а также целая плеяда поэтов и писателей, вошедших во «вторую волну» русской эмиграции: днем они работали таксистами, официантами, а ночами собирались русскоязычной диаспорой или писали произведения, вошедшие затем в учебники русской литературы.

Если говорить о науке, то напрашивается пример разработки ядерного оружия. «В Москве проблемой создания ядерного оружия занималось втрое больше учёных, чем в Челябинске. Тем не менее три четверти всего советского ядерного оружия создано в Челябинске, зато процент академиков и докторов больше среди московских учёных» [7, С. 338], - пишет И. Ю. Мухин. В чем проблема? В ажиотаже на столичную карьеру: посредственности всегда стремятся занять «теплые места» в тиши лабораторий и получать должности и награды. И процент истинных исследователей среди них ничтожно мал, а то и вовсе отсутствует.

Сегодня много говорят о феномене массовой культуры (и даже «миддл-культуры»), законы развития которой определяются, в основном, спросом публики. «Бизнесу нужно чем-то заполнять промежутки между гениями и их спонтанными озарениями. И при этом он стремится быть в определённом смысле честным – хочет соответствовать спросу. Потому и пользуется лекалами, имевшими успех ранее. В производстве, организованном подобным образом, новаторы не очень-то востребованы» [8, С. 149], - считает А. В. Долгин, говоря о стандартизации результатов творчества, о том, что произведение (достижение), ставшее когда-то настоящим открытием, закосневает в повторении и вариациях, становясь неким эталоном, который затем неизбежно превращается в штамп. И чем больше таких штампов, тем сложнее прорваться через уже оформленное и принятое.

Об этом же писал известный российский философ Лев Шестов: «Творчество есть непрерывный переход от одной неудачи к другой. Общее состояние творящего – неопределённость, неизвестность, неуверенность в завтрашнем дне, издерганность… Оттого-то большинство людей, даже гениальных, a la longue не выносят творческой деятельности. Как только они приобретают технику, они начинают повторяться, зная, что публика не слишком требовательна и довольно охотно выносит однообразие любимца, даже видит в этом достоинство. Всякий ценитель искусства доволен, если узнаёт в новом произведении «манеру» художника, и мало кто догадывается, что приобретение манеры знаменует собой начало конца» [9, C. 72-73].

Широко известен тот факт, как ревниво относился З. Фрейд к верности учению психоанализа своих последователей. Психоанализ времен Фрейда претендовал на роль если не новой религии, то совершенно особого мироощущения, объединившего множество ученых и деятелей искусства. И любое «отклонение от основного курса» Фрейд воспринимал как личное предательство, во многом преувеличивая и тем самым искажая свои идеи и верные догадки.

Географический фактор. Альфонс Декандоль выявил следующую закономерность: результаты научной работы и количество исследователей снижаются в направлении с севера на юг. «В южных странах, по мнению Декандоля, можно заниматься философией, правом, чистой математикой, а то время как большинство естественных наук требует слишком больших физических усилий» [10, С. 264]. Анализируя состав Парижской академии, ученый пришел к выводу, что все они – уроженцы северной части Европы. Жаркий климат, по мнению Декандоля, снижает умственную активность.

Процент появления гениев. Существует также точка зрения, что рождение гения в одной какой-то сфере препятствует появлению других в этой же области. Таким было появление французского генерала Тюренна в 17 веке, таков феномен Корнеля и Расина в театре Франции, появление Ломоносова в научном мире, Пушкина в русской литературе. Перечень примеров можно продолжить. Происходит это потому, что гений задает тон, создает определенный вектор, превозмочь или изменить который в силах далеко не каждый.

Еще одним аспектом этого вопроса является скученность, перенаселенность, вследствие чего замедляется творческое развитие. Я. Кристиан в 60-х годах провел исследование, результатами которого стали следующие тезисы: «в условиях перенаселённости у высших позвоночных животных: увеличиваются надпочечники; растёт агрессивность; ухудшается рождаемость; снижается устойчивость организма к заболеваниям и другим внешним воздействиям».

Есть и обратная сторона медали: отсутствие одаренных людей иногда обусловлено внешнеполитическими причинами: так, к примеру, массовая гибель русского офицерства в продолжение войн ХХ века, методичное уничтожение инакомыслящих, запугивание, массовая высылка из страны – это выжженное поле русской культуры ХХ века, породившее «совковую» культуру, язык «совка» и психологический феномен «советского человека», чей основной принцип жизни – как у чеховского «человека в футляре» – «как бы чего не вышло». Интересно, что с российским опытом совпадают некоторые английские тенденции.

Существуют работы Рональда Фишера, который, используя данные британской статистики, утверждает: скорость регенерации аристократических кругов гораздо меньшая, если сравнивать с «низами». Генетическая программа, считает исследователь, давала отрицательный результат: одиночки-интеллектуалы издревле выбирали путь духовенства и практически не оставляли после себя потомков. Причины упадка цивилизации Фишер видит не в физическом отсутствии талантов, а в потере базовой функции регенерации у высших слоев общества, которые основной задачей видят укрепление своего положения, в то время как низшие слои размножаются в геометрической прогрессии. Не об этом ли книга Хосе Ортеги-и-Гассета, написанная в 30-х гг. ХХ века, – «Восстание масс», и корни трех русских революций, когда победившее большинство громило музеи, низвергало колокола с церквей, а затем и всю религию, устанавливая дикие порядки, когда право на стороне сильного?

Динамика внешнего окружения. Развитие личности не может происходить иначе, чем в условиях изменений окружающей среды. Помните классическую литературу 19 века? Русская провинция, где мелкое дворянство отчаянно скучало, где пушкинская Татьяна влюбилась в Онегина во многом потому, что это был яркий приезжий, контрастно выделяющийся на фоне общих впечатлений. Где безграничный русский пейзаж, простирающийся до горизонта, консервировал умы и чувства молодых людей, отчаянно рвавшихся в столичный свет? Есть этому и научное объяснение. Уже в 20 веке были проведены опыты с сенсорной депривацией, когда испытуемых помещали в искусственно созданные условия, где нет вообще никаких ощущений, при полной темноте и покое тела. Результаты оказались ошеломляющими: «Изменяющаяся внешняя среда абсолютно необходима для человека. Без неё мозг прекращает адекватно функционировать и развиваются ненормальности поведения» [12].

Специфика воспитания. Исследования одаренных детей в 90-х гг. прошлого века показали, что существует культурно обусловленная ориентация: одаренность стремятся развивать больше в мальчиках. Девочек сознательно или неосознанно готовят к пассивным формам поведения, активизируя эмпатию, способность помогать, сострадать, уступать, ориентируют не на активность и риск, но на более спокойные занятия. В итоге в самоощущении девочки нет места пониманию степени своей одаренности и ярких способностей, она всегда склонна объяснять свою успешность внешними факторами. Еще одним результатом является высокая склонность к адаптации в обществе, обеспечивающая социальную лояльность. И наконец, девочки изменяют свои изначальные профессиональные ориентации, нередко понижая общественный статус своей профессии [13].

Но даже если забыть о гендерном аспекте, разве двухвековая школьная традиция не делает все, чтобы загубить ростки гениальности? Муштра, наличие стандартизации, обязательного алгоритма разрешения задач, неучет психофизических аспектов в обучении, установка на воспроизведение материала («от сих и до сих»), не говоря уже о драконовских мерах и физических наказаниях школ 19 века (в этом смысле вспоминаются «Очерки бурсы» Г. Помяловского). К примеру, величайший индийский математик, Рамануджан, практически вопреки образовательным условиям воспроизвел систему векового математического знания сам, во многом благодаря интуитивному углублению и логической парадигме мышления, порой минуя академическое знание.

Автор статьи выражает благодарность И. Л. Викентьеву. Материал его сайта vikent.ru помог систематизировать и классифицировать аспекты рассматриваемой темы, которые были дополнены и проиллюстрированы рядом примеров из истории русской литературы.

Литература:

• 1. Кнабе Г.С. Корнелий Тацит. Время. Жизнь. Книги. М.: «Наука», 1981.
• 2. Дейч А.И. Судьбы поэтов. Гёльдерин. Клейст, Гейне. М.: «Художественная литература», 1974.
• 3. Лихачёв Д.С. Избранное: мысли о жизни, истории, культуре. М.: «Российский фонд культуры», 2006.
• 4. Роллан Р. Жан-Кристоф / Собрание сочинений в 14-ти томах. Том 4. М.: «Государственное издательство художественной литературы», 1956.
• 5. Попов Е.: «Моя родина – Россия, а не государство и его чиновники» (интервью) // Сб.: Захар Прилепин. Именины сердца: разговоры с русской литературой. М.: «Аст», 2009.
• 6. Долгин А.В. Экономика символического обмена. М.: «Прагматика Культуры», 2007.
• 7. Мухин Ю.И. Продажная девка Генетика, М., Издатель Быстров, 2006.
• 8. Долгин А.В. Экономика символического обмена, М., «Прагматика Культуры», 2007.
• 9. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности: опыт адогматического мышления. Л.: «Издательство Ленинградского университета», 1991.
• 10. Микулинский С.Р., Маркова Л.А., Старостин Б.А., Альфонс Декандоль. М.: «Наука», 1973 г., с. 264.
• 11. Christian J.J., Endocrine adaptive mechanisms and the physiologic regulation of population growth // Physiological Mammalogy, 1963, Vol. 1, рр. 189–359 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://vikent.ru/enc-list/category/186
• 12. Hebb D. The innate organization of visual activity: I. Perception of figures by rats reared in total darkness «Journal of Genetic Psychology». N 51, рр. 101-126. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://vikent.ru/enc-list/category/186
• 13. Психология одарённости детей и подростков / Под ред. Н.С. Лейтеса. М.: «Академия», 1996, с. 100-104.