Аналитическая психология — одно из направлений психологии, возникшее в XX веке. Основателем является швейцарский психолог и культуролог Карл Густав Юнг.

Это направление родственно психоанализу, однако имеет существенные отличия. Его суть заключается в осмыслении и интеграции глубинных сил и мотиваций, стоящих за человеческим поведением, посредством изучения феноменологии сновидений, фольклора и мифологии. Аналитическая психология опирается на представление о существовании бессознательной сферы личности, являющейся источником целительных сил и развития индивидуальности. В основе этого учения лежит представление о существовании коллективного бессознательного. Юнга натолкнули на эти допущения проанализированные им данные по антропологии, этнографии, истории культуры и религии. Рассмотренные Юнгом в аспекте биологической эволюции и культурно-исторического развития данные фольклора проявляются в психике индивида. Важно отметить, что это именно гипотеза Юнга, не подкрепленная фактическими данными или значимыми аргументами. 

В отличие от естественно-научного подхода экспериментальной психологии, аналитическая психология рассматривает не абстрактного изолированного индивида, а индивидуальную психику как опосредованную культурными формами и тесно связанную с психикой коллективной. Она не учитывает, что всякая коллективная психика является фикцией и не существует как отдельный феномен, хотя ее проявления могут быть заметными во многих экспериментах и косвенно подтверждать гипотезу Юнга. В целом, метод аналитической психологии может быть результативен, как и любое действие, совершенное в рамках анализа проблем пациента и путей их решения, но в основе метода, увы, лежит типичная ошибка подмены понятий, когда результаты эксперимента интерпретируются так, как выгодно экспериментатору, при этом добавляется лишняя сущность и неизвестное заменяется на «якобы» известное.

Критика юнгианской гипотезы часто упирается в аргументы об увлечениях Юнга мистицизмом, но в самих его работах на момент написания формулировки звучат предельно, с научной точки зрения, корректными гипотезами и допущениями. Во многом генерирование фикции присуще всем наукам, и если учесть, что сам Юнг вырос в религиозной семье, то можно интерпретировать его стремления в своих работах научными терминами попытаться доказать наличие неких сверхъестественных сущностей. Более подробно это описано в нашей статье «Попытка деперсонализации бога».

В целом, справедливо критиковать метод Юнга можно с той же стороны, что и психоанализ. Схожий недостаток – это сильная зависимость результата лечения пациента от аналитических способностей психолога и отсутствие универсальности. Если вы придерживаетесь научной точки зрения и не верите, например, в концепцию перерождения души, то этот метод, скорее всего, не будет обладать для вас убедительной силой, что сильно скажется на результате, который часто зависит от внушения и авторитета психолога.

Некоторые ключевые особенности аналитической психологии:

Методы исследования и работы с бессознательным в аналитической психологии

Ассоциативный тест: в эксперименте используется длинный список слов, на которые тестируемый реагирует, проговаривая возникшие у него на эти слова ассоциации. Услышав слово-стимул, тестируемый должен как можно быстрее назвать первое слово, пришедшее ему в голову. Секундомером фиксируется время каждой реакции. Пройдя, например, сто слов, слова-стимулы повторяются, а тестируемый должен воспроизвести свои прежние ответы. Ошибки в повторении ассоциации, задержка ответа и другие типы нарушений реакции на слова-стимулы, по мнению Юнга, свидетельствуют о болезненном отношении к этим словам. Например, тот, у кого комплекс на почве денег, возможно, будет задет словами «купить», «уплатить», «деньги» и т. п. Упоминание слова, содержащего проблему на бессознательном уровне, искажает реакцию и не подлежит контролю со стороны воли. Чтобы узнать, что беспокоит человека, нужно прочесть слова, вызвавшие беспокойство, и попытаться связать их.

Анализ сновидений: сопоставление серии снов (например, двадцати или ста) может, по мнению Юнга, показать процесс, протекающий в бессознательном от ночи к ночи. При этом отдельно взятый сон может быть проинтерпретирован произвольно (!). Для разбора содержания сна Юнг использовал метод амплификации. Этот метод состоит в поисках параллелей: как в случае с никогда не встречавшимся словом исследователь ищет текстовые параллели со схожими словами, так психоаналитик ищет схожие с образом пациента мотивы в истории, литературе, искусстве и т. д.

Активное воображение: сосредоточение внимания на выбранном образе с последующим бессознательным развитием картины. Когда пациент концентрируется на чём-то, отходит от сознательного размышления и даёт волю своему воображению, бессознательное подаёт идеи и представляет материал, который в некоторых случаях может быть полезен для психоаналитика.

Все статьи в нашем журнале, в которых упомянут Карл Густав Юнг:

• Неудачные попытки известных психологов выявить универсальный метод
• Попытка деперсонализации Бога. К.Г. Юнг
• Джеймс Холлис «Под тенью Сатурна»
• Карл Густав Юнг «Человек и его символы»
• Краткие сведения из биографии Клариссы Пинкола Эстес
• Архетип ребенка. К. Г. Юнг
• Категории аналитической психологии
• Архетип уходящей эпохи: персона
• Аналитическая психология
• Концепция коллективного бессознательного
• Libido. Его метаморфозы и символы
• Практикум по изучению libido для решения психологических проблем
• Два типа мышления по Юнгу
• Биография Карла Густава Юнга
• О психологии брачных отношений
• Карл Густав Юнг о психологических типах

Индивидуальная психология – это психологический метод, разработанный венским психиатром Альфредом Адлером (1870-1937). Английское издание работы Адлера по этому вопросу (1925) представляет собой сборник статей и лекций, главным образом написанный в 1912-1914 годах, и объединяет весь спектр психологии в неделимое единство личности. Во время разработки своего метода индивидуальной психологии Адлер работал 6 лет в психоаналитической школе Зигмунда Фрейда. Проработав вместе с Фрейдом, Адлер написал труд «Исследование неполноценности органов», где изложил свои во многом противоречащие Фрейду идеи. Через три года после этого был выбран президентом Венского психоаналитического кружка и еще через год под давлением критики Фрейда был вынужден уйти с поста. Примечательно, что за ним последовали вице-президент и еще девять членов общества (см. статью Альфред Адлер: новый взгляд на бессознательное).

Какое-то время Адлер даже называл свою работу «вольный психоанализ», но позже вовсе отверг ярлык «психоаналитики». Метод Адлера с участием целостного подхода к изучению характера был чрезвычайно влиятельным в конце 20-го века и стал одной из известнейших психиатрических стратегий. Термин «индивидуальная психология» не означает сосредоточение на личности. Альфред Адлер говорил, что психоаналитик должен учитывать всю окружающую среду пациента, в том числе партнеров и других постоянно контактирующих с ним людей, историю воспитания и прочие факторы.

Если разбить на тезисы индивидуальную психологию, то получится, что человек может добиться успеха в формировании своего будущего, используя такие инструменты:

Полный список работ Альфреда Адлера на английском языке и список переведенных на русский язык работ можно найти в статье Краткая биография Альфреда Адлера

Все статьи на тему аналитической психологии в нашем журнале:

Список книг Адлера, опубликованных в нашем журнале:

Бихевиоризм (от англ. behaviour — поведение)  — это систематический подход к изучению поведения людей и животных. Он предполагает, что все поведение состоит из рефлексов, реакций на определенные стимулы в среде, а также последствий индивидуальной истории, таких как подкрепление и наказание совместно с настоящим мотивационным состоянием индивида и контролирующими стимулами. Бихевиористы принимают важную роль наследственности в предопределении поведения, но прежде всего они фокусируются на средовых факторах.

Бихевиоризм возник как направление в американской психологии, как наука о поведении в конце XIX – начале XX века. Отличительная черта данного направления – отрицание роли сознания как предмета научного исследования, а также социальных явлений как факторов, влияющих на поведение индивида. На первый план выдвигается изучение психики как совокупности стимулов (любых внешних раздражителей) и реакций, а также обусловленных ими поведенческих актов. Основная задача – установление связи между стимулами и реакциями в поведении людей и животных. [Блейхер В.М., Крук И.В. Толковый словарь психиатрических терминов. М.: МОДЕК, 1995. 640 с.].

Открытия в бихевиоризме

Эдвард Торндайк открыл закон эффекта – процесс, включающий в себя усиление поведения посредством подкрепления.
Различие между подкреплением и наградой. Награда и побуждение — это не то же самое, что подкрепление.

Оперантное обусловливание предполагает контроль поведения его последствиями. Оперант — это любое поведение, которое воздействует на среду и генерирует последствия. Результат или последствие, в свою очередь, изменяет вероятность того, что оперант произойдёт вновь в подобной ситуации.

Респондентное обусловливание является одним из способов адаптации организмов к требованиям среды. Пасущиеся животные, которые реагируют на звук шуршащей травы и бегут прочь, менее вероятно станут добычей, чем те животные, которые ждут появления хищника.

Выдающиеся представители бихевиоризма:

Все статьи на тему бихевиоризма в нашем журнале: 

Критика бихевиоризма

Американский психолог Стивен Пинкер отмечает, что в книге Скиннера «Поведение организмов» единственными организмами были крысы и голуби, а единственным поведением — нажатие рычагов и клевание клавиш. В статье «Ненормальное поведение организмов» ученики Скиннера Келлер и Мариан Бреланд сообщали о своих попытках использовать его приемы, чтобы научить животных засовывать покерные фишки в торговые автоматы. Однако куры клевали фишки, еноты мыли их, а свиньи пытались закопать. Как отмечает Пинкер, бихевиористы не придавали должного значения изучению работы мозга и генетике. Так, в 1974 году Скиннер писал, что изучение мозга — это еще один ошибочный путь в поисках причин поведения внутри организма, а не во внешнем мире. Такую позицию С. Пинкер считает ошибочной. [Стивен Пинкер. Чистый лист. Природа человека. Кто и почему отказывается признавать ее сегодня. Steven Pinker. The Blank Slate: The Modern Denial of Human Nature. — М.: Альпина Нон-фикшн, 2018. — 608 p. — ISBN 978-5-91671-783-9]

Психоанализ — метод, применяемый для лечения психических расстройств, который был сформирован в том числе как психологическая теория в конце XIX — начале XX века австрийским неврологом Зигмундом Фрейдом. Метод многократно подвергался критике в 20 веке и в настоящее время. Сегодня существует несколько десятков концепций психического анализа человека. Сам Фрейд придерживался идеи, что бессознательное является движущей основой жизнедеятельности человека и проявляется в снах, свободных ассоциациях, фантазиях, в том числе и сексуальных желаниях. Логика и самосознание являются второстепенными составляющими для человека. Формирование психики рассматривается на примере трех компонентов: невроз – отрицание, психоз – отбрасывание и перверсия – отказ.

В 1923 году Зигмунд Фрейд предложил очередную модель психики:

Более подробно про модель Ид, Эго и Суперэго можно прочитать в этой статье.

Фактически Зигмунд Фрейд разработал теорию психологической терапии, при которой пациент рассказывает психоаналитику о своих мыслях, фантазиях, снах. Психоаналитик проводит анализ полученной информации, что позволяет сделать выводы о бессознательных конфликтах пациента и, как правило, об источниках неудовлетворённости человека в жизни. Зачастую квалификация специалиста, проводящего анализ, решающим образом влияет на результат, за счет чего психоанализ сыскал репутацию ненадежного метода.

Критика психоанализа и фактическое разоблачение его как псевдонаучного явления представлена в работе Ганса Айзенка (см. статью Критика психоанализа Зигмунда Фрейда Гансом Айзенком).

Другие статьи на тему психоанализа в нашем журнале:

Понятие «синдром годовщины» было введено швейцарским психологом Анн Анселин Шутценбергер в ее книге «Синдром предков». Это явление было открыто в результате более чем 20-летней практики, в течение которой автор исследовала так называемые трансгенерационные связи или связи между поколениями.

Синдромом годовщины, по Шутценбергер, называются повторяющиеся события в жизни членов семьи, происходящие в одном и том же возрасте. Обычно имеются в виду не просто жизненные вехи — окончание института, свадьба, рождение детей, а именно события, имеющие большую значимость, определяющие дальнейшую жизнь и нередко носящие трагический смысл: серьезная травма или болезнь, потери близких и материальных ценностей, разрушение семьи и т. д. Шутценбергер считает, что, реализуя синдром годовщины, дети таким образом выражают лояльность к своим родителям и роду в целом.

Открытие явления

Сама Шутценбергер так объясняет свой интерес к этой теме:

«Я начала интересоваться этой темой лет двенадцать тому назад под впечатлением от одного замечания, высказанного моей дочерью. Она сказала мне: "Мама, ты осознаешь, что ты старшая из двух детей (второй ребенок умер), и папа старший из двоих, второй ребенок умер, и я старшая из двоих детей, второй ребенок умер... и с тех пор, как умер дядя Жан-Поль, я в какой-то мере опасалась смерти моего брата..." (Так и случилось.)» [1].

Позже в своей работе она обнаружила странный случай: внезапный тяжелый рак у молодой, цветущей женщины, только что вышедшей замуж за любимого мужчину. В этом же возрасте много лет назад от рака умерла ее мать. Подобные случаи повторялись, и Шутценбергер занялась всерьез исследованием темы, в процессе обнаружив, что она не первая, кто интересовался этим вопросом: в 1991-1992 году к ней попали статистические исследования Жозефины Хилгард.

«Жозефина Хилгард (врач и психолог), изучая карты всех больных, поступавших в одну американскую клинику в течение нескольких лет (1954 — 1957), доказала, что внезапное начало психоза у больных во взрослом возрасте могло быть связано с повторением в семье травмирующего события, перенесенного в детстве, — потерей матери или отца по причине ее (его) смерти, помещения в психиатрическую клинику или несчастного случая. При повторении контекста, когда ребенок взрослеет и ему самому исполняется столько же лет, сколько было его родителю (когда тот, например, попал в психиатрическую больницу), а его собственному ребенку исполняется столько же лет, сколько было ему самому, когда его мать, к примеру, умерла или попала в больницу (двойная годовщина), — госпитализация в лечебное учреждение повторяется, и это «статистически значимо» [1].

Механизмы формирования

В своей работе с клиентами Шутценбергер использовала интегративный подход, в ходе консультации проясняя биографические данные клиента, сведения о его семье и отношениях в ней. Она составляла геносоциограмму по собственной методике, основанной на составлении генеалогического древа, но более сложной, так как в ней указывались также социометрические связи, контекст тех или иных событий.

Шутценбергер опиралась в изучении синдрома годовщины на следующие психологические концепции и понятия:

1. Психоаналитическая концепция «скрытой лояльности семье», разработанная Иваном Бузормени-Надем.
2. Концепт, предложенный Абрахамом и Терек, связанный с понятиями так называемого «склепа» и «призрака», который может «внедряться» в потомка как следствие полученной его предком травмы, причины которой могли быть обусловлены некоторыми несправедливыми и тяжелыми событиями жизни (исторические трагедии, тайны семьи, например, связанные с «исключенными» членами семьи – находящимися в местах заключения, психиатрических лечебницах, рожденными вне брака детьми и т. д.).
3. Концепция триангуляции из теории семейных систем Мюррея-Боуэна: семейные союзы с исключением некоторых отдельных членов семьи.

Шутценбергер связывает также передачу тяжелых событий через поколение со стрессом, который человек испытывает во время трагических событий.

«Американский врач Джордж Энгель изучал это явление на себе (1975). Он описал, например, свой сердечный приступ в годовщину внезапной смерти его брата (сорока девяти лет) из-за остановки сердца. И в первую годовщину смерти у него самого был серьезный сердечный приступ. Можно высказать гипотезу о бессознательной идентификации с братом, вызвавшей ту же физическую реакцию на стресс годовщины (страх смерти)» [1].

Из российских исследователей и популяризаторов теории трансгенерационных травм можно назвать психолога Людмилу Петрановскую: в своей статье о передаче травмы через поколение она раскрывает механизм этого явления простым и доступным языком, объясняя влияние глобальных процессов, происходящих в стране, на жизнь человека и его потомков.

«Живет себе семья. Молодая совсем, только поженились, ждут ребеночка. Или только родили. А может, даже двоих успели. Любят, счастливы, полны надежд. И тут случается катастрофа. Маховики истории сдвинулись с места и пошли перемалывать народ. Чаще всего первыми в жернова попадают мужчины. Революции, войны, репрессии – первый удар по ним.
И вот уже молодая мать осталась одна. Ее удел – постоянная тревога, непосильный труд...

Пока мать рвет жилы, чтобы ребенок элементарно выжил, не умер от голода или болезни, он растет себе, уже травмированный. Не уверенный, что его любят, не уверенный, что он нужен, с плохо развитой эмпатией. Даже интеллект нарушается в условиях депривации. Помните картину «Опять двойка»? Она написана в 51. Главному герою лет 11 на вид. Ребенок войны, травмированный больше, чем старшая сестра, захватившая первые годы нормальной семейной жизни, и младший брат, любимое дитя послевоенной радости – отец живой вернулся. На стене – трофейные часы. А мальчику трудно учиться» [2].

Психогенеалогия

В настоящее время синдром годовщины, механизмы передачи трансгенерационных травм и родовых сценариев изучает новый раздел психологии — Психогенеалогия, основанный Анн Анселин Шутценбергер и получивший развитие во всем мире. Существует Международная Ассоциация Психогенеалогии, в настоящее время ее президент – французский психолог Шантэл Рилланд, автор бестселлера «Эта семья внутри нас». Он дает этому новому разделу науки следующее определение:

«Психогенеалогия – это изучение того, как наша семья и ушедшие до нас поколения влияют на нашу психику, а также на психику наших детей и внуков» [3].

Книга «Синдром предков» несомненно заслуживает внимания психологов и тех, кто интересуется психологическими концепциями или стремится понять причины тех или иных событий в семейной жизни. Результаты подкреплены авторскими исследованиями и примерами.

Список литературы

1. Шутценбергер А. «Синдром предков: Трансгенерационные связи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практическое использование геносоциограммы». - М., 2001.
2. Петрановская Л., «Механизм передачи травмы через поколение». 2016 г. https://ludmilapsyholog.livejournal.com/52399.html https://psychologytoday.ru/public/mekhanizm-peredachi-travmy/
3. Кроник А. А., Ахмеров Р. А. «Психогенеалогия: история формирования, первые эксперименты и перспективы развития». - «PEM: Psychology. Educology. Medicine», 2015.

Автор: Надежда Козочкина, психолог

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Термин «Double Bind» или «двойное послание» был предложен Грегори Бейтсоном, британо-американским ученым. Изначально Бейтсон получил образование антрополога, но работы его носят междисциплинарный характер и в том числе повлияли на развитие зарубежной психологии. Он способствовал, в частности, развитию нескольких школ психотерапии: антипсихиатрии вместе с Р. Лэнгом, НЛП, системной семейной терапии, краткосрочной терапии Пало-Альто.

«Двойное послание» по Бейтсону

Впервые этот термин был использован в контексте изучения шизофрении. Будучи последователем идей антипсихиатрии Р. Лэнга, развивавшего концепцию о семейном происхождении шизофрении, Грегори Бейтсон высказал совершенно новую теорию возникновения этой болезни, опираясь на анализ коммуникаций людей и теорию логических типов Рассела.

«Положения этой теории, а также наблюдения за пациентами-шизофрениками дают возможность описать ситуацию, названную «двойным зажимом» (double bind), и определить необходимые для ее возникновения условия. «Двойной зажим» – это такая ситуация, в которой человек, что бы он ни делал, «не может победить». Высказывается гипотеза, что у человека, попавшего в тиски двойного зажима, могут начать развиваться симптомы шизофрении» [1].

«Двойным посланием» Бейтсон называл противоположные друг другу по смыслу, запутанные сообщения, которые посылает один член семьи другому, чаще всего мать — ребенку. В связи с этим был введен термин так называемой «шизофреногенной» матери, имеющей особый тип личности. При этом получивший такое послание не может его как-либо комментировать или противоречить ему и обязан или должен постоянно пытаться его выполнить. Стараясь защититься от этой нерешаемой задачи, психика расщепляется: так и возникает шизофрения [2].

Особенности и признаки ситуации «двойного послания»

Особенность «двойного послания» в том, что оно не просто содержит в себе противоположно направленные предписания. Оба из них должны быть директивны, а отдавать их должно непременно лицо, имеющее право воздействовать на получателя. При этом двойные сигналы могут подаваться на разных коммуникативных уровнях. Например, мать может говорить ребенку «Иди сюда!» и тут же мимикой и жестами показывать, чтобы он уходил. Получатель такого послания испытывает сильный дискомфорт и непонимание происходящего.

Таким образом, явление имеет следующие основные признаки:

1. Двое или больше участников ситуации (причем один из них назначается жертвой).
2. Привычная ситуация, повторяющийся опыт взаимодействия.
3. Первичное предписание негативного характера: «Не делай того и этого».
4. Вторичное негативное предписание, противоречащее первому, при этом оба послания имеют угрозу существованию. Например: «Не думай о том, чего ты не должен делать».
5. Третичное послание, не позволяющее избежать двух первых.

Бейтсон приводил следующий пример для объяснения своего термина:

«Мастер дзен стремится различными способами вызвать просветление у ученика. Один из этих способов состоит в том, что он заносит палку над головой ученика и свирепо говорит: «Если ты скажешь, что эта палка реальна, я ударю тебя. Если ты скажешь, что эта палка нереальна, я тоже ударю тебя. Если ты ничего не скажешь, я тоже ударю тебя». Мы полагаем, что шизофреник постоянно оказывается в подобной ситуации. Только он достигает не просветления, а состояния дезориентации» [1].

Постепенно «жертва» учится воспринимать мир в паттернах двойной связи, но не осознает ее и выдает яркую реакцию на любой из ее фрагментов (злость, панику). Постоянно попадая в эти ситуации, жертва теряет свою способность отличать логические типы друг от друга. Обычно ее жизненная ситуация имеет следующие признаки:

1. Отношения с человеком, дающим двойные послания, жизненно важны: необходимо правильно считывать его послания и выдавать нужную реакцию на них.
2. На разных уровнях передаются противоречащие сообщения.
3. Жертва не может высказаться по поводу происходящего.

Такая ситуация возникает за счет неготовности значимого лица, матери, принять любовь ребенка и ответить на нее. Любовь ребенка, ее проявления вызывают у матери чувства враждебности. Но так как подобные чувства в социуме неприемлемы, они подавляются, и демонстрируется так называемое «любящее поведение», социально одобряемое, но лицемерное. При этом в семье нет еще одной достаточно авторитарной фигуры, способной повлиять на отношения матери с ребенком.

Этимология понятия

В отечественной литературе принято переводить «Double Bind» нейтральным образом, как «двойной сигнал» или «двойное послание», либо, что ближе по смыслу, «двойная связь».

Существуют также варианты перевода «двойная петля», «двойной капкан» или «двойной зажим», «двойная ловушка», «двойной приказ».

Нейтральные ассоциации вызывают переводы «Double Bind» как двойного сигнала, связи или послания, между тем, Бейтсон совершенно ясно указывает на то, что в «Double Bind» попадает именно жертва [3]. Получатель «двойного сигнала» принимает его от того, кто имеет на него сильное влияние и имеет право его вменять (как правило, это родитель или другой член семьи). В настоящий момент большинство издателей и переводчиков использует близкое по смыслу понятие «двойное послание». Тем не менее, понятие «Double Bind» уже вошло в своем неизменном виде в состав великого русского языка, как «газлайтинг», «виктимблейминг», «гештальт», «триггер» и другие психологические термины иностранного происхождения.

Список использованной литературы:

1. Грегори Бейтсон, Дон Д. Джексон, Джей Хейли, Джон Х. Уикленд. «К теории шизофрении». - Московский психотерапевтический журнал, 1993, No1.
2. Волков П. В. «Разнообразие человеческих миров». Глава 7: отношения в семье больного шизофренией. Электронный ресурс. - Режим доступа: https://psy.wikireading.ru/64524
3. Psychologos.ru: Double Bind — перевод. Электронный ресурс. - Режим доступа: https://www.psychologos.ru/articles/view/psihologos

Автор: Надежда Козочкина, психолог

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Фрагмент о страхе смерти из книги Фрэнсиса Бэкона «Великое восстановление наук. Новый Органон».

II. О смерти

Люди страшатся смерти, как малые дети потемок; и как у детей  этот врожденный страх усиливается сказками, так же точно и страх смерти. Конечно, мысль  о  смерти  как каре за  грехи и переходе в иной  мир благочестива. Но боязнь ее как  неизбежной дани природе есть слабость. Да и в благочестивые о ней  размышления  примешивается  порой  доля  суетности и суеверия.  В  иных монашеских  сочинениях  о   смертных  муках  нам  напоминают, какова боль, ощущаемая человеком, если терзать хотя бы  кончик пальца его, и каковы, следовательно, должны быть муки смерти, когда разрушается все  тело. А между тем смерть зачастую  менее  мучительна,  чем повреждение  одного члена, ибо самые  важные для  жизни органы не есть самые  чувствительные. "Pompa mortis magis terret quam mors  ipsa"^[1]  --  слова эти  заключают в себе и философскую и житейскую  истину. Стоны, судороги,  мертвенный  лик, слезы друзей, траур, погребение и прочее -- вот отчего смерть предстает ужасной.

Заметьте, что нет в душе  человека такой даже самой слабой  страсти, которая не побеждала бы страха смерти; а  значит, смерть не может быть столь уж  страшным врагом, раз есть у человека целая рать, способная  ее одолеть. Месть торжествует над смертью; любовь ее презирает; честь призывает ее; горе ищет в ней прибежища;  страх предвосхищает ее. А  когда  убил себя император Отон, жалость -- это слабейшее из чувств -- многих побудила искать смерти из сочувствия  императору  и  в  знак  верности. Сюда же Сенека  прибавляет еще прихотливость и пресыщение: "Cogita  quamdiu  eadem feceris, mori velle  non tantum fortis, aut  miser,  sed etiam fastidiosus potest"^[2].  Ведь человек  бывает  готов умереть, не будучи ни  храбрецом,  ни  несчастливцем, оттого  только, что  ему  наскучит  однообразие. Заметьте  и  то,  как  мало действует приближение смерти  на  сильных духом, ибо каждый из них до  конца остается самим собой. Цезарь  Август  умер с любезностью на  устах:  "Livia, conjugii  nostri memor,  vive  et  vale!"^[3] Тиберий  --  продолжая лукавить;  как   говорит   Тацит:  "Jam  Tiberium  vires,   et  corpus,  non dissimulatio,  deserebant"^[4];  Веспасиан  --  с  шуткой,  сидя  на стульчаке: "Ut puto deus fio"^[5]; Гальба  -- с изречением, подставляя шею убийце: "Feri, si ex re sit populi Romani"^[6]; Септимий Север -- впопыхах: "Adeste, si quid mihi   restat  agendum"^[7]. И так далее.

Стоики, несомненно, уделяли смерти чрезмерно много внимания и пышными к ней приготовлениями делали ее еще более устрашающей. Мне же более по душе тот, "qui finem  vitae extremum inter munera ponat naturae"^[8]. Умереть столь же естественно, как и родиться; а для младенца второе, быть может, не  менее болезненно,  чем первое.  Кто умирает за важным  делом  -- подобен  раненному в жарком бою, поначалу едва ощущающему боль. Поэтому, кто поглощен благими помыслами, тот поистине  избавлен от мук смерти. Но всего слаще, поверьте, звучит гимн "Nunc  dimittis"^[9], когда человек достиг достойной цели  и оправдал ожидания. У смерти есть еще то, что она открывает врата доброй славы и унимает завистников: "Extinctus amabitur idem"^[10].

Примечание:

1. "Атрибуты смерти устрашают сильнее самой смерти". Сенека,  "Письма", III, 3. -- 354.
2. "Подумай, как долго делал ты одно и то же; не одни лишь храбрецы или несчастливцы захотят умереть, но и те, кто поразборчивей". Сенека, "Письма", X, 1. -- 355.
3. "Ливия, помни, как жили мы вместе; живи и прощай!". Светоний, "Жизнь двенадцати Цезарей" (Божественный Август, 99). -- 355.
4. "Уже Тиберия покидали телесные, покидали жизненные силы,  но все еще не покидало притворство". Тацит, "Анналы", кн. VI, 50. -- 355.
5. "...кажется,  я  становлюсь  богом".  Светоний,  "Жизнь   двенадцати Цезарей" (Божественный Веспасиан, 23). -- 355.
6. "Рази, если так нужно римскому народу". Тацит, "История". кн. I, 41. -- 355.
7. "Приблизься, если мне еще остается что-либо сделать",  Дион Кассий, "Римская история", LXXVI, 17. -- 355.
8. "Что почитает за дар природы предел своей жизни". Ювенал, "Сатиры", X, ст. 358. -- 355.
9. "Ныне отпускаешь". Нов. Зав., Лук., гл. 2, ст. 29. -- 355.
10. "...Одной только  смертью смиряется  зависть".  Гораций, "Послания", кн. II, 1. --355.

Источник: Фрэнсис Бэкон "Великое восстановление наук. Новый Органон"

Ошибки тестирования детей с помощью IQ по Гансу Айзенку «Большинство людей убеждены, что IQ это величина постоянная, поэтому не стоит разграничивать две задачи тестирования, которые мы можем условно назвать измерением умственных способностей и прогнозированием уровня умственных способностей. Но, к сожалению, наука доказывает обратное.

В этой области было проведено немало исследований, в том числе и классическое исследование Дирборна и Ротни, которое заключалось в том, что учёные наблюдали за результатами тестов определённой группы детей из года в год и анализировали изменения IQ. Учитывая, что в целом было проведено 30 подобных исследований, их результатам стоит верить.

Корреляция между тестом и повторным тестом обратно пропорциональна промежутку времени между двумя тестами.

В случае с правильно составленным, надежным тестом, каким, несомненно, является тест Стэнфорд-Бине, коэффициент корреляции между первым и повторным тестированием составит 0,95, если промежуток времени между ними не превысит недели.

Если со времени первого тестирования пройдёт год, то корреляция снизится до 0,91, через два года - до 0,87. С каждым дополнительным годом корреляция будет снижаться на 0,04 пункта, поэтому при перерыве между тестами в три года корреляция будет составлять 0,83, при перерыве в четыре года она составит 0,79, после десятилетнего перерыва коэффициент уменьшится до 0,55. Следует заметить, что коэффициент корреляции 0,55, слишком низок для того, чтобы использовать его для прогноза.

Между тем эти цифры имеют смысл лишь при определённых возрастных рамках. Корреляция между тестами, проводимыми до достижения ребёнком шести лет, значительно ниже, чем показывают приведённые выше цифры. По результатам тестирования ребёнка в возрасте до двух лет вообще ничего нельзя сказать о его умственных способностях, когда он станет взрослым.

В возрасте трёх-четырёх лет уже можно говорить о способностях ребенка в будущем, но коэффициенты корреляции настолько маленькие, что эти предположения не представляют никакой практической ценности.

В целом следует отказаться от тестирования умственных способностей ребёнка в возрасте до шести лет, поскольку его результаты могут внушить как необоснованные страхи за будущее ребёнка, так и ничем не обоснованную уверенность в его будущих успехах.

С другой стороны, вполне логично будет заключить, что по результатам тестирования детей старше 15 лет можно судить об их результатах по тестам даже по прошествии тридцати лет. Установлено, что корреляция между тестом, который проводился в подростковом возрасте, и тестом, проводившимся спустя 30 и более лет, должна составить примерно 0,8 при условии, что центральная нервная система не будет повреждена».

Источник: Ганс Айзенк, Психология: польза и вред / Психология: Польза и вред. Смысл и бессмыслица. Факты и вымысел, Минск, «Харвест», 2003 г., с. 63-64. Электронный ресурс: https://ykgr.ru/eysenck Источник цитаты: http://vikent.ru/enc/7126/

Парадокс клуба Менса

Клуб Менса основан в 1946 году в Оксфорде (Великобритания). Кандидаты, претендующие на вступление в него, должны доказать, что их результат по тесту Стэнфорда-Бине или какому-то другому авторитетному тесту интеллекта попадает в 2% наилучших результатов (подтверждающий это документ должен быть заверен нотариусом!). Известен «парадокс Менса»: многие «головастые» члены этого клуба — это самые обычные люди, выполняющие самую банальную работу.

«На веб-сайте Менса сообщается, что среди членов клуба «...есть миллионеры, а есть и безработные, живущие на пособие. Члены клуба Менса — это и профессора, и водители грузовиков, и ученые, и пожарники, компьютерные программисты, фермеры, художники, военные, музыканты, подсобные рабочие, полицейские, стеклодувы [...] Почти в каждом популярном журнале вы можете найти шутки о заурядности членов клуба Менса в обычной жизни: если эти люди так умны, почему же они не стали богатыми, знаменитыми, не получили Нобелевскую премию, наконец, просто не добились заметного успеха в своей профессии?

Утверждение о том, что многие обладатели высокого IQ — просто неудачники, так же старо, как и само тестирование интеллекта. Льюис Терман попытался его опровергнуть, организовав в 1928 году знаменитое исследование жизненного пути детей с высоким IQ. [...] В 1968 году было проведено исследование, авторы которого пытались понять причины того, почему так много людей с высоким уровнем интеллекта из выборки Термана не добились в жизни успеха. Мелита Оден, работавшая вместе с Терманом, выделила среди уже стареющих в то время бывших вундеркиндов Термана 100 «наименее успешных». Нужно признать, что «успех» — это еще более субъективное понятие, чем «интеллект». Оден определила успех таким образом, что с этим определением могут согласиться даже такие придирчивые люди, как будущие свекрови: она считала успешными тех людей, которые сумели использовать свои интеллектуальные способности, чтобы добиться в своей профессии каких-то общепризнанных позитивных результатов (например, придумали популярное телешоу). Оден не обнаружила никаких статистически достоверных различий по уровню интеллекта между «успешными людьми» и «неудачниками» в этой группе обладателей высокого IQ.

В то же время они отличались по таким параметрам, как степень родительской поддержки в юности, а также уверенности в себе и настойчивости. Эти результаты вполне соответствуют тому, что подсказывает здравый смысл, но все же помогают объяснить «парадокс Менса». Они показывают, что мотивация не менее важна, чем интеллект. У вас может быть и то, и другое, что-то одно из двух, или ни того, ни другого. Можно это изобразить на диаграмме как две частично пересекающиеся окружности (точнее, две перекрывающиеся окружности с нечеткими границами). Один круг представляет интеллектуальных людей, другой — людей, уверенных в себе, настойчивых и мотивированных. Большинство «успешных» людей вы найдете в той области, где две окружности перекрываются».

Источник: Уильям Паундстоун, Как сдвинуть гору Фудзи? Подходы ведущих мировых компаний к поиску талантов, М., «Альпина Бизнес Букс», 2004 г., с. 48-49. Источник цитаты портал ТРЕКО: http://www.treko.ru/show_dict_691

Фрагмент из книги Фрэнсиса Бэкона «Великое восстановление наук. Новый Органон».

IV. Нарцисс, или Себялюбие

Говорят, что Нарцисс был удивительно красив и изящен, но безумно заносчив и невыносимо презрителен. И вот, любя самого себя и презирая других, он вел уединенную жизнь, охотясь в лесах вместе с немногими спутниками, для которых он был всем. Следовала повсюду за ним и нимфа Эхо. Но роковым для него оказалось то, что он однажды в жаркий полдень подошел к какому-то прозрачному источнику и склонился над ним. Когда он увидел в воде собственный образ, он был захвачен этим зрелищем и пришел от него в такое восхищение, что его никакими силами нельзя было отвлечь от созерцания своего облика; он так и застыл в вечном созерцании и в конце концов превратился в цветок, названный его именем. Этот цветок появляется в начале весны и посвящен подземным богам -- Плутону, Прозерпине и Эвменидам.

Миф, как мне кажется, изображает характер и судьбу тех людей, которые безгранично себя любят, буквально влюблены в самих себя или за красоту, или за какие-нибудь иные достоинства, которыми они одарены от природы и для приобретения которых им не пришлось приложить никаких собственных усилий. Люди с таким складом характера редко появляются в обществе или посвящают себя общественной деятельности, потому что в таком случае они неизбежно не раз столкнулись бы с пренебрежением и презрением, что могло бы обидеть и расстроить их. Поэтому они, как правило, ведут уединенную, замкнутую жизнь, занимаясь только своими делами, в очень узком окружении избранных друзей, тех, которые, как им кажется, их особенно уважают и любят и которые им во всем угождают и как эхо повторяют каждое их слово. Такой образ жизни портит их и делает самовлюбленными, и в конце концов в восхищении собственной персоной они погружаются в удивительную лень и безделье, как бы цепенеют, и лишаются всей своей силы и энергии. Изящен образ весеннего цветка, символизирующего такого рода характеры. Ведь начало деятельности этих людей удачно, они пользуются успехом, но в зрелом возрасте выявляется, что они обманули возлагавшиеся на них надежды. Такой же смысл имеет и то, что этот цветок посвящен подземным богам; ибо люди такого склада оказываются совершенно неспособными к любому виду деятельности. А все, что не приносит никаких плодов, а проходит и исчезает, подобно следу корабля в море, -- все это древние обычно посвящали теням и подземным богам.

Примечание редакции. На наш взгляд, важно обратить особое внимание на последнюю часть мифа. Нарцисс застыл в вечном созерцании и в конце концов превратился в цветок. Застывание в вечном созерцании – это, по нашему мнению, ничто иное как метафора «живого трупа». Застывание и есть смерть для Нарцисса. Пребывание в состоянии самолюбивого созерцания – это разновидность отсутствия или другими словами форма небытия. Состояние, когда индивид уже не живет своей собственной жизнью и не созерцает мир вокруг, а зациклен исключительно на себе, – это форма небытия для индивида. Подобно тому, как мы бессознательно проживаем некоторые фрагменты наших жизней, Нарцисс настолько сильно увлечен собой, что по существу скорее мертв, чем жив. И конечно же закономерно то, что формальная смерть Нарцисса плавно перетекает в смерть окончательную, еще раз подчеркивая, что такая жизнь, где все заполнено только образом себя, подобна смерти.

Источник: Фрэнсис Бэкон "Великое восстановление наук. Новый Органон"

Отрывок из книги: Генрих Альтшуллер "Как стать гением: Жизненная стратегия творческой личности" о критериях достойной цели и трудностях выбора жизненной цели.

[...]

Дать абсолютно полное определение достойной цели - задача отдельной работы. Назовем лишь ее основные критерии:

1. Цель обязательно должна быть новой или недостигнутой. Либо новыми должны быть средства достижения цели.
2. Цель обязательно должна быть общественно полезной, положительной, направленной на развитие жизни. Или: положительные результаты достижения цели должны быть глобальными, а отрицательные - если они все же неизбежны - локальными.
3. Цель должна быть конкретной: не общие благие намерения, а четко определенная задача, к решению которой можно приступить хоть сегодня.
4. В то же время цель не должна быть излишне узкой: надо хорошо видеть надсистему, наднадсистему - следующие этапы работы. Конкретная цель обязательно должна иметь выход к глобальным проблемам, Великая Достойная Цель должна быть недостижимой, бесконечной. Как сочетать два эти, на первый взгляд противоположные, требования: конкретность и недостижимость? Каждая поставленная цель должна быть конкретной и вполне достижимой, но число надсистемных переходов бесконечно, и поэтому конечной, последней цели быть не может. Таким образом, недостижимость - это требование скорее к системе достойных целей, нежели к единичной цели.
5. Выбранную цель можно назвать эквивалентом собственной жизни. Поэтому масштаб, значительность предполагаемых результатов характеризуют "цену", в которую человек сам оценивает себя: ведь на достижение цели тратится время собственной жизни. Отсюда и важность этого качества - масштаба цели - для человека: время нашей жизни ограничено, значит, ограничено и число целей, которые нам удастся достичь. Приходится выбирать, а для этого нужен надежный критерий, чтобы не растратить всю жизнь на достижение мелочей. Пусть необходимых, но все же мелочей.
6. Новая достойная цель, как правило, опережает свою эпоху настолько, что зачастую воспринимается окружающими как еретическая. Достойная цель или полученные результаты обязательно должны казаться еретическими. Это требование на первый взгляд кажется странным и необоснованным. Но степень "еретичности" (если можно так выразиться) определяет дистанцию от общепринятого уровня воззрений, культуры знаний до поставленной цели, до уровня полученных результатов. Если цель или полученные результаты не воспринимаются как ересь, это показатель того, что что-то "неладно": что выбрана мелкая или не новая цель, что достигнутые результаты не революционны."Еретичность", однако, хотя и является свойством достойной цели, характеризует не саму цель, а типичное отношение окружающих к революционной идее. Пройдет время, и восприятие изменится. Но пока цель не стала массовой, а результаты общепринятыми, и цель и результаты считаются ересью.
7. Именно поэтому при достижении достойной цели, как правило, отсутствует конкуренция. Это обеспечивает доброкачественную работу: без спешки, без халтуры. Вспомните: во всей Европе, во всем мире ни один человек не собирался опережать Адена Бомбара в голодной смерти посреди океана…
8. Достойная цель - это личная цель человека или небольшой команды, группы сподвижников. Большие коллективы появляются позже, когда разведаны основные направления поиска, когда само продвижение уже не связано с прежним смертельным риском.
9. Достойная цель должна быть независимой от сложного дорогого, дефицитного оборудования, которое может быть только у больших коллективов разработчиков. Революционные цели начинают разрабатывать в одиночку, поэтому надеяться приходится лишь на себя. Независимость от сложного оборудования, от больших средств - это способ ведения разработок при любых обстоятельствах; способ снятия преград, мешающих продвижению к цели.
10. И последнее. Это требование не подкреплено объективными факторами, и я даже не смогу убедительно доказать какими-либо доводами его необходимость; здесь придется прибегнуть к формулировке "я уверен". Так вот, я уверен, что, выбирая достойную цель, надо стремиться к тому, чтобы цель была явно не по силам, чтобы она заведомо превышала возможности и способности человека, за нее берущегося. Это не означает, что цель останется недостигнутой: человеку доступно все. Но достижение такой цели - это спор человека с самим собой. Самая тяжелая битва, которую- человек должен выиграть. И выиграет, совершив "почти невозможное". Тем дороже победа. Достижение таких "непосильных" целей - это вклад в копилку ориентиров человечества: трудно сказать, что ценнее - непосредственно полученные результаты или сам факт того, что человек не испугался, не отступил…

К сожалению, в школах и институтах нет еще специального предмета под названием "Выбор достойной цели". Сами преподаватели не могут дать квалифицированный совет своим ученикам: и у них в школах и институтах не было такого предмета. В лучшем случае говорят: "Ищите, стремитесь, живите неуспокоенной жизнью и тогда найдете!" Такого рода советы - показатель нашего незнания, неумения, неуверенности. Когда есть точные сведения, их не подменяют эмоциями. Ведь никто сегодня не рекомендует "искать" корни квадратных уравнений, учат формуле. Такой же надежной "формулы Кардано" для выбора достойных целей пока нет: сегодня мы еще не можем уверенно выдать 200-500 миллионов разных достойных целей - для различных возрастов, наклонностей, сроков достижения. Поэтому мы и вынуждены пока прибегать к эмоциям. А это приводит к усугублению неопределенности идеалов. И тогда приходится лишь констатировать их падение. По данным журнала "Вопросы психологии", "у 77% студентов медвуза учение мотивируется защитными мотивами: не оказаться в числе отстающих, не провалиться на экзаменах, не лишиться стипендии и т.д."*.

Что же противопоставляется этим "защитным" (защитным - от кого?!) мотивам? Как известно, вообще без цели человеческая деятельность нeмыслима. Павлов писал даже о "рефлексе цели", без которого "жизнь перестает привязывать к себе". Какие же цели рекомендуются взамен "защитных мотивов"?

В 1984 году в переводе на русский язык издательством "Просвещение" была выпущена книга "Организация урока". Авторы - ученые из ГДР У. Древе и Э. Фурман - приводят как образец для подражания слова одного тринадцатилетнего ученика: "Я хотел бы по окончании 10-го класса за два года выучиться на слесаря, овладеть в армии профессией водителя грузовых машин, после армии работать шофером, построить или купить себе хороший дом на селе и иметь троих детей, а также собаку и одно или несколько каких-либо механических транспортных средств. Может, я не захочу жениться и буду вести холостяцкое хозяйство и делать все, что захочу… Самое главное - это мир. Без него нельзя планировать жизнь. Нам нужны счастливые люди: родители, у которых есть работа, и дети, которые могут есть досыта и ходить в школу. Сперва нужно исходить из этого".

Я пытался представить себе Руала Амундсена, или Николая Вавилова, или Анатолия Дьякова, или Алена Бомбара, имеющих такую цель. Я честно пытался это сделать, но у меня ничего не вышло.

На первый взгляд эта цель может показаться вполне приемлемой. Но вчитайтесь внимательно: ведь это типичные "мечты" мещанина! Хочу быть сытым, хочу зарабатывать много денег, хочу вести свое хозяйство, хочу иметь… хочу, хочу, хочу… хочу мира (!), - но за мир надо бороться. Бороться не хочу: хочу есть досыта и иметь "одно или несколько механических транспортных средств". И это пишется в возрасте тринадцати лет, наиболее благоприятном для выдвижения и принятия романтических идеалов! Тех, за которые не жалко отдать свою жизнь! Какие же "пожелания" будут у такого человека в зрелом возрасте, более приземленном, практичном?

Построение нового общества, самоотверженное служение людям, высокие идеалы - все подменено мелочным мещанским стремлением к личному благополучию, которое и ограничивается-то набитым брюхом. Что же после этого удивляться студентам-медикам? Радоваться надо, что осталось еще 23 процента с не только защитными мотивами…

Источник: Генрих Альтшуллер "Как стать гением: Жизненная стратегия творческой личности"