Международная библиотека психологии,
философии и научного метода

Философия «как если бы»

Система теоретических, практических и религиозных фикций человечества

Автор – Г. Файхингер, 1911
Переведено на английский, 1935
Ч. К. Огденом
Переведено на русский, 2017
Е. Г. Анучиным
Редактор – Е. Ю. Чекардина

Переведено при поддержке журнала © ykgr.ru.
Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Копировании материалов книги разрешено только при наличии активной ссылки на источник.

Продолжение...

ЧАСТЬ 1

БАЗОВЫЕ ПРИНЦИПЫ

Общие вступительные ремарки по фиктивным конструктам

Нормальные и наиболее естественные методы мышления всегда имеют в качестве своей основной цели формирование таких конкретных апперцепций, которые обладают конечным и определенным свойством; и только такие мыслительные конструкты формируются, как это может быть показано, чтобы соответствовать некоторой реальности. На самом деле, это неотъемлемая часть задачи науки – развитие только таких идей, цели которых устанавливают соотношения, и устранение всех примесей субъективного.

Однако такую задачу непросто выполнить, поскольку на пути встречается множество трудностей. Идеал, в котором мир идей существует исключительно из согласованных, упорядоченных и непротиворечивых конструктов, может быть достигнут только медленным и трудным путем. Путь к этому идеалу лежит через методологию.

Первой и естественной задачей методологии является предложение направления, в котором следует искать представления, обладающие реальной ценностью.

Мы естественно склонны настраивать наши представления, испытывать их сравнением с реальностью и считать их свободными от противоречий. Это наиболее естественный и очевидный метод, и он представляется единственным способом продвижения научной теории знания вперед. Это оставалось бы правдой, даже если бы наши умственные конструкты были прямыми отражениями реальности. Но традиционные способы и результаты мышления уже содержат так много субъективных и фиктивных элементов, что становится неудивительным, если мысль начинает проявлять себя и в других направлениях. Необходимо помнить, что объект мира идей как целого не является отображением реальности – такая задача была бы невозможна – но скорее заключается в предоставлении нам инструмента более простого поиска пути в этом мире. Субъективные мыслительные процессы неотъемлемы от всей структуры космического феномена. Они представляют высшие и окончательные результаты органического развития, а мир идей – это прекрасный цветок всего космического процесса; но по этой же причине он не является его копией в обычном смысле. Логические процессы – это часть космического процесса, и их наиболее непосредственным объектом являются сохранение и обогащение жизни организмов; им следует служить инструментами осуществления более завершенной жизни; они служат посредниками между живыми существами. Мир идей – это система взглядов, рассчитанная на то, чтобы выполнять эту функцию; но видеть в ней по этой причине копию означает поспешное и неоправданное сравнение. Даже элементарные ощущения не являются копиями реальности; они скорее лишь инструменты для измерения изменения реальности.

 Прежде чем мы приступим к нашему заданию, необходимо заметить различие, которое в свою очередь будет нести в себе большую важность. Мыслительные конструкты, строго говоря, являются реальными фикциями, когда они противоречат не только реальности, но и себе; концепция атома, к примеру, или «Вещь в себе». От них следует отличать конструкты, противоречащие или отклоняющиеся только от данной реальности, но не противоречащие себе внутренне (к примеру, искусственные классы). Это последнее может называться полу-фикциями или частично фикциями. Эти типы не явно отделены друг от друга, но соединены переходами. Мысль начинается с небольших начальных отклонений от реальности (полу-фикций) и, становясь все смелее и смелее, заканчивает оперированием конструктами, которые противоречат не только фактам, но и самим себе.

А. – ПЕРЕЧИСЛЕНИЕ И РАЗДЕЛЕНИЕ НАУЧНЫХ ФИКЦИЙ

ГЛАВА 1

Искусственная классификация

Наиболее широко используемым из тех «временных методов», что мы назвали «полу-фикции», является искусственная классификация. Предельно действительным конструктом, соответствующим ей, и тем, что в свое время занимает ее место, является естественная система. Все космические объекты представляют собой особые формы, теоретически выраженные в какой-либо классификации, и когда эта характеристика в каждом отношении соответствует реальности, это и есть естественная система. Естественная система сама по себе является одной из самых сложных задач философии и естественной науки, и из нее возникает жизненно важный вопрос природы видов.

Естественной системой является та, в которой элементы упорядочены в соответствии с принципами, которым, по всей видимости, следует природа при их развитии. Выражаясь кратко, естественная система классификации должна быть копией, относящейся к действительным истокам и взаимным отношениям всех вещей. Это и есть цель науки и всякий прямой метод должен работать направленным на нее.

Именно здесь оправдываются все соображения, развитые до сих пор. Материал в нашем распоряжении представляет так много внушительных препятствий на прямом пути, что логическая функция начинает развиваться путями окольными. Она применяет выдумку; она создает искусственные классы. Что это значит? В нашей психологической терминологии это означает, что она временно заменяет правильные конструкты другими, не соотносящимися с реальностью напрямую. И тогда она оперирует этими фиктивными классами, как если бы они были настоящими. Здесь мы можем только привлечь внимание к хорошо известному факту, что искусственная и фиктивная классификация всегда выбирает из целой группы символов определенно выделяющийся и основывает свое разделение на нем, не взирая на способ, которым эти символы естественно определяются друг другом. Эти временные средства классификации не только служат практической функции, позволяя упорядочить объекты и подвести под определенные заголовки, предлагая в то же время своего рода мнемоническое устройство, но и несут теоретическую ценность, так как они исполняют эвристическую службу, подготавливая и содействуя открытию естественной системы. Искусственные системы, в общем, основаны на этих видовых концепциях, которые сами по себе лишь вносят поверхностный порядок в спутанную массу феномена.

Эвристические методы, основанные на дихотомии и т.д., являются ничем иным, как особым подразделом этого искусственного метода группировки. Искусственные классификации, однако, сами по себе в определенных неотъемлемых отношениях следуют иной теории, нежели классификации естественные. Эти правила в частности относятся к предупреждению ошибок, неизбежно рождаемых искусственными разделениями: ошибок, возникающих не только в связи с фактом того, что естественное устройство феномена не может быть зажато в эту искусственную систему взглядов и не соответствует ему, но еще и с тем, что через эти искусственные системы возникают невозможные подразделения, которые не могут существовать в действительной реальности.

В качестве примеров, среди прочих, мы имеем систему Линнея и множество более поздних классификаций животных, растений и человека, все из которых были оформлены с более или менее осознанным чувством их искусственности. В этом отношении заслуживает похвалы, в частности, Ламарк. В технических правилах, данных в его Philosophie Zoologique (один из основополагающих трудов по зоологии, написанный Жаном Батистом Ламарком и опубликованный им в 1809 году), в отношении «Искусственных устройств» [E.T. Часть I, Глава I, стр. 19] он детально обсуждает эту тему. Вместе с ним могут быть упомянуты Кювье, Блюменбах, Кант и огромное число ученых, кто либо самостоятельно использовал эти искусственные классификации, либо разбирался с их теоретическими основами.

Эта искусственная классификация является почти что единственным вспомогательным средством мысли, у которого есть хороший шанс быть досконально изученным логиками. В этом случае, конечно, было достаточно очевидным, что мы имеем дело не с непосредственно реальностью напрямую, но с косвенными и условными мыслительными конструктами и способами мысли. Разнообразные характерные черты всех фикций ясно проявлены уже здесь: в частности, факт того, что все фикции из предыдущего анализа приводили к противоречиям, заслуживает особого рассмотрения, и позже мы углубимся в него более подробно.

До тех пор, пока такие фикции рассматриваются как гипотезы, без понимания их природы, они являются ложными гипотезами. Они представляют реальную ценность, лишь если понимается, что они были намеренно сконструированы как условные представления, которые в некотором будущем должны предоставить место для лучших и более естественных систем.

ГЛАВА 2

Абстрагирующие (пренебрегающие) фикции

Я включаю в этот термин различные методы, в которых отклонение от реальности проявляет себя конкретно в опускании определенных элементов.

Особенность, разделяемая всеми фикциями в этом классе, состоит в отрицании важных элементов реальности. Как правило, причина формирования этих фикций может быть найдена в тонкой комплексности фактов, что благодаря их необычайной сложности делает их теоретическое использование чрезвычайно трудным. Таким образом, логические функции неспособны выполнять свою работу нетронутыми, поскольку в этом случае становится невозможным держать различные волокна, из которых сплетена реальность, раздельно друг от друга.

Тогда, так как материал слишком сложен и запутан, чтобы мысль была способна разбить его на составные части, и так как природа искомых причинных факторов, скорее всего, слишком сложна, чтобы быть определенной напрямую, мысль прибегает к выдумке, средствами которой она условно и временно опускает ряд параметров и выбирает из них наиболее важный феномен.

Стандартный пример – хорошо известное предположение Адама Смита, согласно которому, все человеческие действия продиктованы эгоизмом. Мы попытаемся дать особо типичный пример каждой разновидности выдумки и использовать его с целью изучения как схемы конструкта, так и методологии примененной выдумки путем самого тщательного анализа. Что касается искусственной классификации, безусловно, наиболее типичным историческим примером является ботаническая система Линнея; в то время, как для абстрагирующих фикций, основанных на опускании определенных элементов, лучшим является предположение Адама Смита, которое долгое время рассматривалось как гипотеза.

Ни Адам Смит, ни Линней не относились к себе как к имеющим дело с чем-то большим, чем фикция. Доказательство утверждения, что Адам Смит подразумевал свое предположение лишь как условную фикцию, было дано Боклем в введении к его History of Civilization in England (История цивилизации в Англии), и этот взгляд был специально подчеркнут в Германии работой Ф. А. Ланге.

Эмпирические проявления человеческих действий так чрезмерно усложнены, что они представляют почти непреодолимые препятствия, когда мы пытаемся понять их теоретически и свести их к причинным факторам. Для сооружения своей системы политической экономики Адаму Смиту была необходима причинная интерпретация человеческой деятельности. С безошибочным чутьем он понял, что главная причина лежит в эгоизме, и он сформулировал свое предположение таким образом, чтобы все человеческие действия, а в частности те, что относятся к деловой или политико-экономической сфере, могли бы быть рассмотрены, как если бы их движущая сила заключалась в одном единственном факторе – эгоизме. Следовательно, все второстепенные причины и частично обуславливающие факторы, такие как доброжелательность, привычка и так далее, здесь опускаются. С помощью этой абстрактной причины Адам Смит затем преуспел в сведении всей политической экономики к упорядоченной системе. Он представил ее как аксиому и вывел из нее отношения, вовлеченные в торговлю и коммерцию, последовавшие в систематической необходимости. Предположение «гармонии» всех индивидуальных интересов тесно связанно с этим; и это предположение, которое, хоть и представляющее большую ценность как фикция, совершенно губительно как гипотеза или догма.

Но это лишь условные предположения, которые, как бы они строго ни применялись, должны быть остро отличаемы от гипотез. Они сопровождаются или, по крайней мере, должны сопровождаться сознанием, с целью их не соотношения с реальностью, и чтобы они сознательно замещали долю реальности законченным рядом причин и фактов.

Эти искусственные методы приложены где бы ни возникла сложная ситуация такого рода, в частности, в рассмотрении политической экономии и социальных и нравственных отношений.

Есть еще одна сфера, где использование этого метода принесло чрезвычайно плодотворные результаты, и это теоретическая механика.

Феномены здесь так масштабны, что часто лишь эти абстрактные причины принимаются за причинные факторы, тогда как другие на время опущены. Именно в определении механических отношений тел опускаются эти второстепенные причины с целью упрощения, а все механическое движение и т.д. интерпретируется, как если бы только оно зависело от абстрактных факторов.

В физике мы видим такую фикцию в факте того, что неоспоримые массы, к примеру, Солнца и Земли, в связи с выводом определенных базовых концепций механики и расчетом их обоюдного притяжения сводятся к точкам или сконцентрированным в точки (гравитационные точки) с целью посредством этой фикции содействовать представлению более сложносоставного феномена. К такому пренебрежению частями в особенности прибегают в случаях, когда очень малый коэффициент принимают равным нулю (cf. Bacon в его Nov. Org., II, 146. В частности, выделяется пассаж в Книге II, параграф 36, где он задается вопросом, были ли «некоторые небесные движения выдуманы с целью упрощения наших расчетов»).

Есть много других областей запроса, где этот метод был применен с некоторым успехом. Есть, к примеру, все мыслительные конструкты, выводящиеся из фикции статуи Кондильяка, реанимированная, например, Штейнталем, с целью упрощения психологического запроса.

Психологические условия в частности так сложны, что априори только те фикции в целом возможны и мыслимы здесь, которые в основном делают ударение только на один пункт и опускают остальные с целью таким образом сделать лечение более осуществимым. С тех пор, как аналогия психических феноменов с механическими процессами была признана, этот метод нашел свое место в абстрактной психологии. Законы Гербарта, как и некоторое число других предположений, могут также быть показаны фикциями, обладающими практической ценностью, а не гипотезами, как полагалось до сих пор.

Первая попытка отнестись к формулам Герберта как к условным, абстрактным фикциям, была сделана Ланге, в частности, в его монографии Grundlegung der mathematischen Psychologie. Позже Штейнталь экспериментировал с этим методом и сформулировал теоретические предложения, к которым он пришел, лишь опуская множество эмпирических факторов. Глогау в его работе Steinthals psychologische Formeln соглашается с тем, что эти формулы были сведены к предельно простым выражениям в основном благодаря опущению эмпирических факторов.

... продолжение следует.

Переведено на русский Е. Г. Анучиным при поддержке журнала © ykgr.ru.
Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна
Копирование материалов книги разрешено только при наличии активной ссылки на источник.

На английском в Литрес На английском в OZON На русском языке в ykgr.ru

Международная библиотека психологии,
философии и научного метода

Философия «как если бы»

Система теоретических, практических и религиозных фикций человечества

Автор – Г. Файхингер, 1911
Переведено на английский, 1935
Ч. К. Огденом
Переведено на русский, 2017
Е. Г. Анучиным
Редактор – Е. Ю. Чекардина

Переведено при поддержке журнала © ykgr.ru.
Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Копировании материалов книги разрешено только при наличии активной ссылки на источник.

ОБЩЕЕ ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1

Мысль, рассмотренная с точки зрения причинной органической Функции

Продолжение...

До сих пор в нашей теории мы не касались аспекта, имеющего большое значение для правильного понимания логической функции: а именно факта, что органическая функция мысли выполняется по большей части бессознательно. Стоит только итогу в конце концов войти еще и в сознание или стоит только сознанию лишь на мгновение сопроводить процессы логической мысли, этот свет едва проникает под поверхность, тогда как настоящие фундаментальные процессы происходят во тьме подсознательного. Узко целенаправленные операции в основном, а в самом начале любые, полностью инстинктивны и бессознательны, даже если позже они отпечатываются на освещенном сознанием пространстве, которое в течение времени контролирует все более широкие зоны психической активности как в индивидуальной, так и в общей истории культуры. Логика в особенности сосредоточена на освещении темных и бессознательно работающих действий мысли, а также на изучении изобретательных методов и устройств, которые использует эта бессознательная деятельность для достижения своей цели.

Хотя мы и можем воспринимать отношения мысли и реальности, с эмпирической точки зрения может быть установлено, что природа мысли отличается от реальности, и что субъективные процессы, относящиеся к любому данному внешнему событию или процессу, очень редко имеют демонстрируемую схожесть с ним. Мы делаем это замечание, чтобы подчеркнуть, что логические функции являются субъективными, но полезными попытками, которые делает мысль, чтобы достигнуть уже описанных объектов. Какой бы объективная реальность ни могла бы быть, одна вещь может утверждаться с уверенностью – она не состоит из логических функций, как когда-то думал Гегель.

Гегелевская система предлагает исторически самый яркий и типичный пример этой общей ошибки философии: путаница мыслительных процессов с событиями, перевод субъективных мыслительных событий в события объективного мира. (Однако нам еще представится случай отметить то, что Гегелевская диалектика основывается на верной догадке о природе логического развития).

На самом деле, самые большие и самые важные человеческие ошибки приходят через принятие мыслительного процесса за копию самой реальности; (1) но конечное практическое соглашение между нашими идеями и суждениями с одной стороны и так называемыми «вещами» с другой не может оправдать заключение, что процессы, через которые был достигнут логичный результат, это то же самое, что и объективные события. Наоборот, их полезность проявляется в самом факте того, что логические функции, работающие по своим правилам, в конце концов, всегда соприкасаются с реальностью.

ГЛАВА 2

Мысль как Искусство, Логика как Технология (коллекция технических правил искусства)

Мы говорили о мысли как об органической функции. Каждая естественная способность, а это относится ко всем органическим функциям, может через практику, развитие и наследственную передачу быть возведена в ранг искусства. Только в этом смысле мысль может быть искусством. Логика иногда называется технологией.

Тот, кто называет логику технологией, должен рассматривать мысль как искусство.

Было бы неточным рассматривать саму логику как искусство. Мысль – это искусство, но логика – это наука, и в частности – технология.

Едва ли требуется пояснить, что в слове и концепции этого «искусства» используется значение, не ставящее ударение на эстетическую сторону. Наше внимание обращено не на артистическую деятельность, но на изобретательную гибкость. До тех пор, пока органическая деятельность мысли остается в сфере бессознательного («гипо-психического» по Ласу), мы предпочитаем называть ее целенаправленной, также, как мы присваиваем решительную целенаправленность всем органическим функциям, тем самым, не возводя метафизической проблемы телеологии; но когда органическая деятельность покидает сферу бессознательного для более осознанных действий, когда сознание берет управление на себя, мы выбираем называть эту деятельность технической. Чем больше естественная способность мысли, чем лучше инстинктивная и логическая функции, тем сильнее специализированы логические операции, тем более детальные логические функции присущи отдельным индивидуумам вследствие разделения труда в природной экономике – тем больше в данном факте наши термины находят оправдания. Если мысль – это широко распространенная деятельность, полученная индивидуумом в процессе его развития, как и многие другие искусства, необходимые для человеческого существования, то наиболее сложные части логической проблемы разрешаются отдельными индивидуумами, особенно одаренными и развитыми с этой целью; но как только обычная естественная способность становится специализированной таким образом, что отдельные индивидуумы практикуют ее с отдельной гибкостью, мы называем ее искусством. Вырабатываются определенные технические правила: совокупность этих правил называется технологией; и как раз такой и является логика, чьей основной задачей является представление и установление технических правил мысли.

ГЛАВА 3

Разница между выдумками и правилами мысли

Методология, как и ранее, предназначалась для сбора технических правил мысли в их завершенности и для их систематического использования. Она преуспела в регистрации, анализе и систематическом установлении тех технических операций и манипуляций, которые являются наиболее частыми, постоянными и важными. Такими операциями являются те, искусное применение, разумная реализация и рациональное улучшение которых неотделимы от прогресса современной науки, взращенной из практики в теорию и упрощенной к простым и примитивным формам логической функции. Достойные восхищения методы эмпирических наук, методы, адаптированные к своим объектам с удивительной гибкостью и способные использовать и приспособить любые обстоятельства, как в случае с органическими существами, – эти методы нашли достойное и полностью подходящее выражение в современной методологии, имеющей своих самых гениальных представителей в Англии, Франции и Германии.

И в то же время, как мне кажется, в научной практике используются методы, которые вплоть до настоящего момента не были в должной мере рассмотрены и признаны теорией.

Я имею в виду методы, используемые в меньшей степени в естественных науках, чем в математике и этико-политических науках, то есть, в самой точной науке и в областях, где точность определенно исключена. Довольно естественно, что так как методам естественных наук было уделено много внимания, методы, которыми пренебрегли в естественных, но используемые в других отраслях науки, требуют проверки. В современной логике естественная наука пользуется неоправданной известностью в счет упомянутых наук и к невыгоде логики. Милль едва уделяет какое-то внимание специальным методам математики, как и поверхностно осмотренным нравственным наукам. Но выдающаяся полезность логической функции показана в этих двух сферах гораздо выгоднее, чем в более простых методах эмпирических естественных наук, хотя бы потому, что в этих сферах логическая функция встречает непропорционально большие сложности и феномены гораздо более сложного характера, чем в науках естественных. Лишь в местах, где эмпирический метод естественной науки накладывается на методы точной механики и абстрактной физики и где, с другой стороны, они приближаются к сложному феномену социальной жизни, недостаточность чисто индуктивных методов ясно проявляется. Именно здесь появляются методы, представляющие высший синтез дедукции и индукции, то есть, где оба эти метода объединены стремлением разрешения сложностей, которые могут быть преодолены лишь непрямым путем.

Методы, к которым мы обращаемся, могут быть описаны как неправильные (irregular), в противоположность правильным (regular) методам обычной индукции. Однако и в других сферах правильные методы систематически используются прежде неправильных, и эти вторые оказываются с одной стороны оставленными. Но там, где интересующие нас методы до сих пор встречаются, они использовались либо слишком мало и слишком искусственно, либо в неверных местах и с неверной систематической связью; либо они принимались за другие похожие формы, принятые в каждой науке; либо, наконец, с ними обращались боязливо, как сначала обращаются со всем неправильным. Также и в логике вокруг таких форм была соткана завеса тайны.

Мы приводим различие между правилами мысли и выдумками. В других функциях такое различение тоже имеет ценность; правила – это сумма всех тех технических операций, благодаря которым деятельность способна достигать своего объекта напрямую, даже когда она более или менее сложна. В логике мы тоже называем такие операции, в частности, относящиеся к индукции, «правилами мышления». Выдумки, с другой стороны, это операции почти таинственного свойства, которые действуют вопреки обычным процедурам более или менее парадоксальным образом. Это методы, выглядящие для стороннего наблюдателя как магия, если он сам не посвящен или не владеет механизмом в соответствующей степени, и способные опосредованно преодолеть трудности, вызываемые у деятельности целевым материалом. Мысль тоже владеет такими хитростями; они являются поразительными целенаправленными выражениями органической функции мысли. И, как и в определенных видах искусств и ремесел, такие хитрости содержатся в тайне, и мы обнаружим, что это имеет место быть и в случае с логикой. Мы покажем только один замечательный пример, проиллюстрировав ситуацию. Когда Лейбниц с помощью остроумной хитрости такого рода (которую мы позже возьмем в качестве типичного примера и одного из главных субъектов нашего анализа) открыл удивительно простое и ловкое решение проблем, которые до тех пор считались не решаемыми, он на протяжении долгого времени тревожно пытался держать эту хитрость в тайне; и те, кому он сообщил об этом, поразили математиков, не познакомившихся с этим, решая другие задачи. Ньютон поступал так же; и так же, как нам говорят, поступала школа Пифагора.

ГЛАВА 4

Переход к фикциям

Таким образом, мы имеем дело с необычным видом логического произведения, особым проявлением логической функции. Мы уже увидели, что это необычное действие выражено в том, что мы называем хитростями, что его продуктом являются искусственные концепции. Предвидя исход, мы бы заменили другие термины этими выражениями: наш субъект – это фиктивная деятельность логической функции; продукты этой деятельности – фикции.

Фиктивная деятельность разума – это выражение фундаментальных психических сил; фикции – это ментальные структуры. Психика сплетает эту помощь для мысли из самой себя; поскольку разум изобретателен; при обязательной необходимости и раздражении внешним миром он обнаруживает хранилище приспособлений, скрытое внутри себя. Организм находит себя в мире, полном противоречивых ощущений, он уязвим к нападкам враждебного внешнего мира, и чтобы защитить себя, он вынужден искать каждое возможное средство поддержки, как внешнее, так и внутреннее. Умственная эволюция началась в нужде и боли, сознание проснулось в противоречии и сопротивлении, а человек больше обязан своим умственным развитием врагам, чем друзьям.

Тем временем, в интересах большей ясности и внятности мы можем дать предпосылку следующей ремарки:

Под фиктивной деятельностью логической мысли надо понимать произведение и использование логических методов, которые с помощью вспомогательных концепций, в которых неправдоподобность любой соответствующей цели достаточно очевидна, ищут пути достижения объектов мышления. Вместо того, чтобы довольствоваться предоставленным материалом, логическая функция вводит эти гибридные и неопределенные мыслительные структуры, чтобы с их помощью достичь своих целей не напрямую, если встреченный ей материал сопротивляется прямой процедуре. С инстинктивной, почти коварной изобретательностью логическая функция преуспевает в преодолении этих трудностей с помощью своих вспомогательных структур. Специальные методы, обходные пути, которые мысль использует, когда она больше не может продвигаться напрямую по главной дороге, существуют во множестве видов, и их объяснение является нашей задачей. Они часто ведут через тернистые заросли, но логическая мысль не сдерживается ими, хотя она может потерять часть своей ясности и чистоты. К этому также относится замечание того, что логическая функция в своей целенаправленной инстинктивной изобретательности может пронести эту фиктивную деятельность из самых невинных и непритязательных начал через все более точные и незаметные развития к самым трудным и сложным методам.

... продолжение следует.

Переведено на русский Е. Г. Анучиным при поддержке журнала © ykgr.ru.
Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна
Копирование материалов книги разрешено только при наличии активной ссылки на источник.

На английском в Литрес На английском в OZON На русском языке в ykgr.ru

Желание сбросить вес и правильно питаться стало в наши дни массово распространенным, однако, находится в плену устойчивых стереотипов, а то и мифов, даже среди самой продвинутой и осведомленной аудитории.

Причин последнего две:

— от застарелых мифов и стереотипов трудно избавляться – мифы всегда популярней, чем их опровержение (а тут еще в поисковых топах по-прежнему десятки статей со ссылками на исследования, якобы говорящие в их пользу);

— недостаточные масштабы большинства прежних исследований

(до последнего времени тестовые группы большинства исследований на эту тему не превышали нескольких сотен и, в лучшем случае, тысяч человек).

В итоге, мифы и стереотипы продолжают рулить.

Тем не менее, все же, стали появляться серьезные исследования на больших тестовых выборках (например, 135 тыс. человек из 18 стран), учитывающие, к тому же, много факторов. 

Эти исследования:

А) развеивают многие общепринятые мифы;

Б) дают набор простых и доступных рекомендаций:

 — как похудеть и правильно питаться; 

 — как повысить шансы прожить дольше, сохраняя при этом память и другие мозговые функции;

  — как снизить шансы инфаркта, инсульта и даже рака.

Если совсем коротко, то можно сказать так.

1) Сложившиеся 40 лет назад руководящие диетические принципы о пользе и вреде потребления жиров – миф. На самом деле, более высокое потребление жиров (около 35 процентов энергии) не повышает, а снижает риск смерти. Причем речь обо всех видах жиров. Общий жир и отдельные типы жиров никак не связаны с риском сердечных приступов или смерти из-за сердечно-сосудистых заболеваний. А насыщенные жиры, наоборот, уменьшают риск инсульта. При этом, т.н. «плохой» холестерин (с которым борются врачи и диеты) не является надежным в прогнозировании воздействия насыщенного жира на состояние сердечно-сосудистой системы.

2) Куда более реальную опасность для здоровья представляют углеводы, увеличение употребления которых происходит в ходе замены жиров в рационе. Потребление углеводов нужно сокращать. А оптимальным для здоровья является рацион с минимальным количеством углеводов, но богатый жирами и фруктами. 

3) Самый низкий риск смерти у тех, кто потребляет от трех до четырех порций (или эквивалент 375-500 граммов) фруктов, овощей и бобовых в день. При этом употребление фруктов дает больше плюсов, чем потребление овощей. А овощи следует стараться употреблять сырыми, а не приготовленными. При этом даже однократное принятие в пищу бобовых (бобы, чечевица, горох – отличная альтернатива мясу, макаронам и белому хлебу) снижает риск сердечно-сосудистых заболеваний.

4) И последнее. Новые исследования показывают, что в вопросах здоровья невозможно отделить влияние фактора «что и сколько люди едят» от других, не менее важных факторов: какой у человека доход, сколько он спит, сколько он занимается сексом, какая у него генетика, какой фитнесс-режим, какой уровень кортизола в крови, микробиом, стрессовые нагрузки и т.д.

И поэтому нужно четко понимать, что рацион питания – это всего лишь один из факторов. Улучшая рацион, можно получить как прямой, так и обратный эффект, если не учитывать влияние других факторов.

Подробнее:

1) Популярно: https://www.sciencedaily.com/releases/2017/08/170829091027.htm 
2) и http://bigthink.com/21st-century-spirituality/new-study-reveals-a-diet-rich-in-fats-and-fruits-is-optimal 

3) Оригинальное исследование:  http://www.thelancet.com/journals/lancet/article/PIIS0140-6736(17)32253-5/fulltext 

Источник: Сергей Карелов  https://www.facebook.com/sergey.karelov.5

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Исследования показывают, что стимуляция кожи головы во время сна может помочь людям осознать происходящее во сне, и даже иногда управлять происходящим, получая так называемые осознанные сновидения, фазу или втп (lucid dreaming).

Большинство из нас знает о пользе сна с самого детства. В течение отведенного на него времени головной мозг отдыхает, находится в состоянии покоя. Или все не столь однозначно? Последние исследования такого явления как фаза быстрого сна показывают, что мозг человека продолжает активную деятельность даже при мышечной атонии, частичном параличе. Фаза REM (глубокий сон) влияет на весь организм, и сегодня ее рассматривают с точки зрения многих направлений медицины, психологии, философии и даже культурологии.

Все большее число именитых ученых сходятся во мнении: REM способен стимулировать память, развивать творческие способности. При оптимальном количестве чередований фаз оказывается благоприятное воздействие на центральную нервную систему. Доказано, что количество чередований зависит от возрастной категории людей: взрослые – до 25% REM, дети – до 50%.

Осознанные сновидения и методика Remee

Столкновение медицины и философии достигло определенных результатов. В наше время изучение фазы глубокого сна стремительно углубляется, во многом благодаря специальной маске Remee. Она самостоятельно распознает фазу сна, в которой пребывает человек, и активизируется во время быстрого сна. Благодаря присутствию в разработке уникальных диодов человек может свободно управлять собственным сознанием во сне.

О чем это говорит? Создатели маски преследовали довольно простую по своей гениальности цель – перенести сознание человека из режима наблюдения в режим полного контроля. Это стало возможным благодаря мерцанию диодов, наступающему в фазе REM.

Почему осознанное сновидение – это научное открытие?

Немногие придают этому явлению большое значение. На самом деле, во время глубокого сна человек наделяется массой удивительных возможностей:

С медицинской точки зрения, осознанные сновидения помогают людям легче переносить ночные стрессы. Глубокая фаза сна и современные технологии способны избавить людей от ночных кошмаров и, по мнению многих исследователей, предупредить депрессию, подавить суицидальные наклонности.

Большой эксперимент

Революционное открытие было совершено в отделе клинической нейрофизиологии в Медицинском центре университета Гёттинген. 27 физически здоровых добровольцев (15 женщин и 12 мужчин возрастной категории 18-26 лет) провели 4 ночи в лаборатории сна под чутким наблюдением.

После погружения испытуемых в фазу REM исследователи применили уникальный метод воздействия электродов на кожу головы. В результате участки мозга, отвечающие за самосознание, активировались (во время фазы глубокого сна они не функционируют). При этом человек не может двигаться и как-либо реагировать на происходящее вокруг.

После пробуждения участников опросили на предмет характера сновидений. По итогам опроса выяснилось, что каждый из них во время глубокого сна наблюдал свои мечты, стремления – материализованные и практически реальные. Исследование показывает, что воздействие электрического тока частотностью 40 Гц имеет большой потенциал в качестве эффективного средства лечения хронической бессонницы и ночных кошмаров.

Открытие имеет все шансы, чтобы полностью перевернуть всеобщее представление о природе сна, возможностях человеческого организма и глубине сознания.

Автор: Гручик Оксана Григорьевна, врач-методист

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Для успешного выполнения интенсивных физических упражнений без какого-либо вреда для здоровья человеку несомненно требуется, чтобы у него эффективно проходили процессы метаболизма, которые направлены на снабжение энергией всего организма. Одним из основных источников этой энергии являются органы пищеварения. Для любителей спорта и различных видов физкультуры в современном мире предлагается целый ряд особых добавок к повседневному питанию, и этот список постоянно расширяется. Исследование американских ученых открывает возможность создания высокоэффективных пробиотиков, которые позволят людям лучше справляться с высокими и длительными нагрузками, с которыми они сталкиваются в процессе тренировок и соревнований. Результаты этой работы были представлены на последнем собрании Американского химического общества, известного и очень уважаемого во всем научном мире.

Исследователи на протяжении недели до Бостонского марафона и в последующие за ним семь дней ежедневно отбирали пробы фекалий у лучших атлетов, участвовавших в этом соревновании. Эти образцы были подвергнуты тщательному лабораторному анализу для определения типов кишечных бактерий и их количества, что позволило выявить особенности микрофлоры кишечника у спортсменов высшей квалификации, помогающие им не только успешно преодолеть длинную беговую дистанцию, но и быстро восстановиться от последствий таких запредельных нагрузок.

После сравнения результатов анализа, взятых до и после марафона, ученые выяснили, что у всех атлетов наблюдалось значительное увеличение количества отдельного вида бактерий. Эти микроорганизмы были определены при помощи самых передовых компьютерных метагеномных методов. Обнаруженный тип бактерий являлся основным и очень эффективным разрушителем молочной кислоты. А уже давно известно, что данная кислота начинает усиленно вырабатываться и накапливаться в организме человека при выполнении интенсивных физических упражнений, что вызывает сильную усталость и болезненные ощущения в мышцах. Планируется изучить возможности снижения уровня молочной кислоты и подавления усталости на мышах, которым в рацион питания будут добавлять вышеописанные кишечные бактерии.

Исследователи провели еще одну серию экспериментов, в которых проводились сравнительные анализы микроорганизмов, полученных от сверхмарафонцев и участников Олимпийских Игр в гребных видах спорта. Это привело к обнаружению у бегунов на 100-километровые дистанции особых кишечных бактерий, которые быстро и качественно разлагают клетчатку и углеводы, а это – дополнительный мощнейший источник энергии, очень важный для спортсменов при их участии в таких сверхдлинных пробегах. Подобного типа микроорганизмов у гребцов выявлено не было.

Ученые надеются, что в ближайшее время открытие ими специфических представителей микрофлоры кишечника сыграет ключевую роль в создании ряда новых пробиотиков, которые станут фактически революционными пищевыми добавками и принесут огромную пользу как высококлассным атлетам, так и тем, кто любит регулярные занятия спортом.

Автор: Зимин Юрий Витальевич
Разработчик медицинской электроники и интегрированных компьютерных систем

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Психология – одна из самых молодых наук, ведущая отсчет своего возраста, как принято полагать, с 1879 года (а именно – с открытия Вильгельмом Вундтом первой психологической лаборатории в Лейпциге [6, С. 8]). К настоящему моменту психология уже ответила на ряд волнующих вопросов, прояснила механизмы работы разнообразных процессов, происходящих как внутри одной личности, так и при общении нескольких людей. Однако, как и в любой науке, здесь тоже существует множество загадок. Одинаково ли мы воспринимаем цвета? Откуда в голове человека берутся мысли? Как зародилось сознание? Об этих и других тайнах подумаем вместе.

Мой синий – твой синий... или нет?

Все мы знаем, что лимоны – желтые, а небо – голубое и, вне всяких сомнений, найдем с чем сравнить все оттенки коричневого цвета. Но совпадает ли наше восприятие цветов, видим ли мы цвета совершенно одинаково? Оттенки и их названия соотносятся исключительно с нашим индивидуальным опытом; ученые не исключают, что все мы видим цвета по-разному, и даже попытка косвенного их объяснения мало что способна упростить.

Рассмотрим на примере: красное яблоко может восприниматься Толей как фиолетовое, а Соней – как черное. Но они называют цвет одним словом, потому что и Толю, и Соню так научили еще в детстве. Они всю свою жизнь слышат именно такое название – потому и нет противоречия.

То есть, по сути, основным этапом узнавания чего-либо является этап научения, передачи опыта младшему поколению. В данном случае, это – информация о том, что такое цвет и как называются цвета. Ребенок не рождается со знанием оттенков; называть и отличать их друг от друга учат родители.

Возможно, таким видит цвет ягоды ваш друг. А может, и все друзья сразу.

Ученый Джозеф Кэрролл из Медицинского колледжа штата Висконсин даже утверждает следующее: «Думаю, можно сказать с уверенностью – люди не видят цвета одинаково» [1, С. 245]. По сей день нет никаких научных способов доказать или опровергнуть это утверждение, как и разрешить эту загадку вообще. А если все вышеописанное не показалось Вам достаточно убедительным, попробуйте в разговоре с друзьями выяснить, какой цвет для них является синим и как бы они его описали. Без сравнений!

Кто умнее?

Уже довольно продолжительное время вопрос об измерении интеллекта человека остается открытым. Решение этой проблемы дало бы нам очень многое – методы воспитания гениев, коррекцию нарушений интеллекта. И, конечно, больше поводов для бытового хвастовства! Но здесь есть сразу несколько нерешенных исследователями проблем.

Во-первых, пока невозможно сказать наверняка, является ли интеллект способностью сам по себе, или же это сплав нескольких способностей и умений человека. Во-вторых, остро стоит проблема соотношения наследственности и средовых факторов в процессе формирования интеллекта – проявится ли гениальность у ребенка, родившегося не в самых подходящих для интеллектуального развития условиях, например, в неблагополучной семье?

Хотя в настоящее время существуют методики для определения уровня вербального и невербального интеллекта, все же к данному диагностическому инструментарию интеллекта зачастую относятся с изрядной долей скептицизма. В основном, подчеркивается нелогичность «правильных» ответов и постепенное улучшение результатов с прохождением все большего количества типовых тестов.

Необходимо сказать, что, пока ученые точно не знают, что именно должны изучать тесты интеллекта (какое-то одно свойство психики или же сразу несколько и, вероятно, даже их переплетение), ждать валидных, объективных и понятных тестов уровня IQ рано. Чтобы создать надежную методику, нужно основательно изучить и сформулировать, что именно должен измерять тест, а в случае интеллекта для этого еще много белых пятен.

Кто он – этот я?

Как возникла высшая форма психики (сознание) – тайна, не дающая ученым-исследователям покоя. А. Н. Леонтьев полагал, что примитивное сознание появилось у обезьяночеловека вследствие напряженной трудовой деятельности (изготовления орудий труда, поиска пищи, обустройства жилья), а также развития навыка членораздельной речи [2, С. 198]. Согласно этому взгляду, у сознания просто не оставалось никаких шансов – разделение труда и потребность в обмене информацией породили высшую форму психики.

Но психологи, антропологи, биологи и специалисты других наук до сих пор не пришли к единому выводу. Загадка появления сознания существует много веков, и антрополог Н. А. Курчанов даже отмечает: «Происхождение сознания остается второй крупнейшей загадкой Природы, наряду с проблемой происхождения жизни» [4, С. 198].

Из этой проблемы вытекает и ряд других вопросов, а именно:

а) Что такое сознание?

В. М. Аллахвердов, российский психолог, утверждал: «Сознание имеет едва ли не сотню разных и противоречащих друг другу значений» [5, С. 230]. Довольно сложно вывести единое определение при существовании полярных представлений об одном и том же понятии. И тем более сложно при таком раскладе – исследовать сознание, ведь в этом случае для каждого представления должны быть разработаны свои методики изучения. Р. Вирхов (мировую славу которому принесло открытие клеточного строения организмов) выразил эту проблему так: «Я анатомировал уже тысячи мозгов, но еще ни разу не обнаружил душу» [3, С. 320]. Мы можем исследовать тело как материальный объект, но душа, сознание пока остаются для нас идеальными.

б) Решение – за мной или за меня?

Свобода воли тоже остается одной из животрепещущих проблем психологии. Может ли человек решать сам или в его голове уже существует набор некоторых шаблонов, а его выбор детерминируется различным сочетанием внешних и внутренних обстоятельств? Например, немецкий философ А. Шопенгауэр, разделяя свободу на физическую (отсутствие материальных преград), интеллектуальную (гармония с самим собой) и моральную (выбор в пользу соблюдения норм и правил), доказывает, что последней не существует вовсе. Ведь, по его мнению, человеческий характер врожден, как врождены все наши пороки и добродетели. И именно из-за характера, контролирующего нас (не наоборот!), свобода воли невозможна.

Так ли это? Психологи спорят до сих пор, и свобода воли представляется одной из величайших проблем – не только психологической или вообще научной, но даже житейской.

Я мыслю – я существую?

Одной из самых известных загадок психологии является тайна мыслей. Будучи идеальной единицей, мысль вполне способна стать началом материальных действий и вещей. Но материальное мы вполне способны исследовать. Как исследовать идеальное, как мысль может давать толчок к производству материальных результатов (от измеряемых импульсов головного мозга и движений тела до произведений искусства) – мы пока не знаем.

Куда подевался бихевиоризм?

С избранием психики новым предметом изучения в психологии говорить о бихевиоризме стало как-то не принято – ведь он словно стал олицетворением не самой продуманной научной теории. Конечно, мы помним об основателе данной школы Джоне Уотсоне и его трудах и о формуле «стимул>реакция» [7, С. 268]. Бихевиоризм буквально спас юную науку психологию, когда ученые выдвинули довольно беспомощный постулат: «Мы не можем изучить чужой внутренний мир – остается только изучать свой». У интроспекции вскоре обнаружились значимые недостатки (необъективность – лишь один из них), и как нельзя кстати Джон Уотсон предложил изучать поведение (англ. behavior - поведение).

Сейчас бихевиоризмом часто пренебрегают – и весьма незаслуженно. Сменив предмет изучения в психологии, ученые тем самым переключили внимание на объект (человека), а не влияние среды на него. Хотя, как мы понимаем, именно на последнем строится множество сфер науки – возрастная и педагогическая психология, патопсихология. Ведь немногие готовы поспорить с тем, что сознание человека, как и его социальная принадлежность, язык, культура, система знаний и мировоззрение – результат научения, результат действия средовых факторов. Сознание не возникает в ребенке само по себе, его обучают взрослые. Без влияния родителей или опекунов ребенок не усвоит социальных и моральных норм, он не научится прямохождению и речи, не выработает свою целостную картину мира. Все это – так или иначе информация, постигаемая и обрабатываемая нами извне.

Тому существует масса примеров, и самый известный - пожалуй, Амала и Камала, две сестры, найденные и воспитанные волками. Девочки не умели передвигаться на двух ногах, у них отсутствовало самосознание, после того, как их забрали люди, девочки выучили едва ли десяток слов, так как развивать речь было слишком поздно. Это ли не подтверждение тому, что необходимо не только не исключать влияние среды на человека, но и уделить этому внимания не менее, чем когнитивной составляющей психики?

Конечно, как и у любой школы психологии, у бихевиоризма есть ряд недостатков. Но не принимая его во внимание совсем, мы рискуем перекладывать ответственность на одного конкретного человека за многие вещи, которыми он просто не может управлять. И это меньшее из зол для науки – гораздо более серьезно то, что мы не сможем открыть ни одной из тайн, перечисленных выше, если не отдадим должное огромному влиянию окружающей среды на нас, наше развитие и становление как личностей.

Проблем, не имеющих пока своего решения, как мы можем увидеть, остается очень много. Некоторые даже укоряют психологию как науку в чрезмерном наборе неразгаданных тайн, забывая, однако, что в каждой существующей науке есть белые пятна. Кроме того, не приходится сомневаться, что любые ответы на поставленные учеными вопросы дадут в результате гораздо больше новых загадок. В конечном итоге, только вопросы без ответов – и возможно, не имеющие ответов в принципе – дают нам вдохновение и толчок к исследованию и познанию всего нового.

Список использованных источников:

• 1. Rooney A. The 15-Minute Scientist. - London: Arcturus Publishing, 2016 г. - 272 с.
• 2. Гиппенрейтер Ю. Б. Введение в общую психологию. Курс лекций. - М.: «ЧеРо», при участии издательства «Юрайт», 2002. – 336 с.
• 3. Куликов Л.В. Психология сознания - СПб: Питер, 2001. - 480 с.
• 4. Курчанов Н.А. Антропология и концепции биологии. - СПб: Спецлит, 2007 - 192 с.
• 5. Психология: учебник /Под ред. А.А. Крылова. - М.: Проспект, 2001. - 584 с.
• 6. Сирота Э.Л. Психология. Для тех, кто хочет все успеть. - М.: Эксмо, 2015. - 128 с.
• 7. Смит Р. История психологии. - М.: Академия, 2008. - 416 с.

Автор: Юлия Матыченко, педагог-психолог, МБОУ Кадетская СОШ2, г. Рубцовск

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Редакции Журнала ykgr.ru важно знать интересы своих читателей, понимать их позицию по тем или иным вопросам. Только так можно понять, в какую сторону двигаться дальше, какие направления и темы развивать.

Первый вопрос нашей анкеты — «Что Вы думаете о современной психологии?». Мы предложили читателям оценить положение дел, поставив отметку от 0 («все плохо») до 10 («всё отлично»). Большая часть ответивших поставила оценку «6».

Главная проблема

Затем мы попросили респондентов назвать важную проблему, которую современные психологи так и не смогли решить.

Большинство читателей сошлись на том, что главная проблема современной психологии — это сами психологи. Они часто бывают некомпетентны, субъективны, скованы рамками стереотипов. А порой и сами имеют какие-то психические расстройства.

Естественно, такие «специалисты» приносят больше вреда, чем пользы. Отсюда — еще одна проблема: негативное отношение к психологам. Из-за отдельных личностей, имеющих низкую квалификацию, всех представителей этой профессии теперь считают шарлатанами. В ближайшее время мы намерены опубликовать несколько статей, затрагивающих эту тему.

Один из респондентов (видимо, сам обучавшийся на психолога) копнул чуть глубже. Он заявил, что образовательные программы по психологии очень далеки от реальной практики. Может, здесь и кроется корень всех бед?

Также многих волнует отсутствие эффективных методов, помогающих бороться с психологическими проблемами на практике. Назывались даже конкретные задачи, для которых не придумали решения. Среди них:

Впрочем, второй вопрос и не может иметь единого решения. Мы писали об этом в статье «Ошибки психологов».

Кого-то волнуют «вечные» проблемы: двойственность человеческой природы (разум и инстинкты), сложности воспитания (влияние психических отклонений старшего поколения на жизнь младшего), границы нормы и патологии, отсутствие единой теории сознания.

А кто-то волнуется о злободневном — о проблеме завышенной самооценки и мнимой индивидуальности. Кстати, на наш взгляд, это важная проблема, и ее сильно недооценивают.

Перспективы

Какие же направления психологической науки наши респонденты сочли наиболее перспективными?

Их оказалось немало:

Будем надеяться, что ученых подобные темы тоже интересуют. Чем интенсивнее они будут работать в этих направлениях, тем скорее психологию, наконец, начнут считать «серьезной» наукой.

Интересы читателей

Заключительный вопрос анкеты мы сформулировали так: «О чем Вы хотели бы узнать больше?»

В ответ респонденты предложили много тем:

Мы постараемся учесть пожелания читателей и рассмотреть эти вопросы в будущих статьях. Над некоторыми из перечисленных тем работа уже ведется.

Вы еще можете принять в участие в опросе. Для этого перейдите по ссылке: http://ykgr.ru/opros1

С уважением,

Редакция журнала ykgr.ru

8 фактов о группах нейронов, которые активируются в определенных ситуациях

Поведенческая специализация нейрона — это феномен, который может быть описан следующим образом: каждый раз, когда любой живой организм что-то делает, некоторые из нейронов, находящиеся у него в голове, начинают активироваться или генерировать потенциалы действия, то, что часто называют электрическими сигналами в мозге.

То, что наш мозг состоит из нейронов, было известно достаточно давно, как и то, что эти нейроны не всегда активны, а активны с какими-то определенными закономерностями. В начале 70-х годов появилась возможность изучать закономерности развития нейронной активности в реальном поведении живых организмов, то есть не тогда, когда они усыплены или мертвы, а тогда, когда они имеют возможность выполнять привычные виды действий или поведения или чему-то обучаются.

1. Нейроны места

Обнаружилось, что можно найти нейроны, активность которых четко коррелирует с выполняемым движением или действием у животных. Впервые феномен поведенческой специализации у нейронов был описан в начале 70-х годов. Тогда Достровским и О’Кифом были описаны так называемые «нейроны места». Эти исследователи показали, что, если выпустить животное в некое помещение, например посадить в коробку, оно, естественно, будет перемещаться в этой коробке. Но есть места, проход через которые вызывает активность определенных нейронов. Точнее, нельзя сформулировать, что проход через определенное место вызывает активность нейронов, точно так же нельзя сказать, что активность нейронов вызывает проход через определенное место. Этот феномен заключается в четкой корреляции между активацией нейрона и нахождением животного в определенном месте пространства. Эти нейроны получили название нейронов места. Точно так же можно описать подобные нейроны места у человека: если вы проходите по какой-то знакомой улице, находитесь в некой части города, то можно обнаружить нейроны, активность которых будет связана с теми или иными местами.

2. Феномены активности нейронов

Приблизительно в то же время, в начале 70-х годов, Ренком были описаны другие нейроны, связанные с разнообразными эффектами поведения животного. Например, он описал нейроны, которые активировались в тот момент, когда крыса, над которой он ставил эксперименты, пила воду из специальной поилки, и момент касания животного с этой поилкой был моментом, связанным с активацией определенных нейронов. С появлением технической возможности регистрировать активность нейронов в реальном поведении оказалось, что есть множество очень интересных феноменов связи активности нейронов с поведением. За любыми действиями, которые выполняют живые организмы, любыми навыками, которые у них есть, стоит активация определенных групп клеток. Если мы сидим, в этот момент у нас активируются группы, которые связаны именно с таким положением нашего тела.

3. Феномен проигрыша нейронной активности

Активность таких клеток позднее обнаружилась не только в момент выполнения действий, но и в какие-то другие моменты, которые могли бы быть названы «моментами ничегонеделания». Например, проводилась регистрация активности нейронов у животного, которое доходит до конца коридорчика, разворачивается, сидит неподвижно, прежде чем идти в обратном направлении, может быть, сидит и умывается. Оказалось, что в такие моменты происходит воспроизведение активности тех нейронных групп, которые были задействованы при выполнении тех видов поведения, которые оно выполняло до этого или будет выполнять после этого. Этот феномен был назван «replay», или «проигрыш или воспроизведение нейронной активности». Таким образом, оказалось, что есть нейронные группы, которые активируются не только в те моменты, когда мы выполняем действия, но и в промежутках между действиями.

На данный момент известно очень большое количество примеров поведенческой специализации нейронов не только у животных, но и у человека. Эксперименты на человеке возможны тогда, когда имплантация электродов в мозг обусловлена специальными медицинскими показаниями. В таких случаях появляется возможность регистрировать нейронную активность и с научными целями.

4. Нейроны Дженнифер Энистон

В 2000-х годах вышла серия интересных статей, в которых регистрация нейронов производилась у людей, которым предъявляли фотографии знаменитостей. Были обнаружены пациенты, у которых регистрируемый нейрон активировался только в тот момент, когда была предъявлена фотография Дженнифер Энистон. Эти эксперименты всколыхнули весь научный мир и околонаучное сообщество. Изначально исследователи подумали, что имеет значение то, как сделана эта фотография: голубой фон, на котором изображена Дженнифер Энистон, или какие-то другие физические характеристики этой картинки. Но повторное предъявление самых разных фотографий Дженнифер Энистон, снятой с разных ракурсов, с разными прическами и другими измененными деталями, показывало, что нейрон активировался вне зависимости от того, каким образом выглядит актриса. И стало понятно, что это некое абстрактное представление о Дженнифер Энистон. Далее на других фотографиях знаменитостей было продемонстрировано, что даже если просто показывать надпись, фамилию и имя знаменитости, то нейрон все равно активируется.

5. Нейроны гнезда у мышей

Похожие феномены были, к примеру, зарегистрированы у мышей. Естественно, им предъявляли не фотографии Дженнифер Энистон, а то, что для них имеет большее значение. Так, например, были продемонстрированы нейроны гнезда у мышей. Мышам давали небольшие крышечки разного размера. В некоторых из этих крышечках можно сделать гнездо. А некоторые слишком велики, чтобы восприниматься как гнездо. А некоторые, наоборот, слишком малы, и мышка там не поместится. Эти эксперименты довольно отчетливо показали, что животное, подходя к такой крышечке, которую оно идентифицирует как гнездо, демонстрирует, что есть нейроны, активность которых четко совпадает с этим моментом. Если при этом не терять регистрации того же самого нейрона, но предъявлять какую-то другую крышку, которая не является в ее понимании гнездом, то такой ситуации не будет. Авторы назвали свою работу «Нейроны концепции гнезда». То есть использовали слово «концепция» для описания каких-то человеческих свойств и возможностей у мышей.

6. На чем могут специализироваться нейроны

В каком-то смысле можно сказать, что феномен поведенческой специализации нейрона связан с определенными концепциями, образами и так далее. Но, с другой стороны, можно показать и более простые нейроны, которые будут связаны только с захватом какого-то объекта рукой, с просмотром фильма, с воспоминаниями о фильме.

Нельзя сказать, что есть нейроны памяти, а есть нейроны «не памяти», потому что все, что мы знаем и умеем, — это в каком-то смысле и есть наша память. А нейроны могут быть самые разные. Феномен поведенческой специализации связан с тем, что на всякое поведение можно найти свою группу нейронов. Интерпретация того, за что все-таки отвечает конкретная группа нейронов, гораздо сложнее, чем демонстрация активности какой-то группы клеток. Можно найти нейроны, активность которых будет связана и с действием, и с памятью о каком-то действии. В то же время можно найти и показать нейроны, активность которых будет связана, например, только с выполнением какого-то действия. Рассказ или декларирование того, что я умею выполнять то или иное действие, вполне вероятно может включать и какую-то иную группу нейронов.

Наличие такого феномена предполагает, помимо всего прочего, что, когда мы регистрируем активность группы отдельных нейронов в головном мозге, мы получаем возможность установить, что в данный момент делает живой организм, чью нейронную активность мы наблюдаем. Если мы не будем смотреть на сам живой организм, а только на активность его нейронов, и если мы установим, что активность определенных клеток связана с нахождением этого организма в определенном месте пространства или с выполнением определенного действия, то тогда мы сможем сказать, что он сейчас делает, куда идет, где находится.

По активности нейронов можно предположительно сказать, о чем думает человек. Для этого нам изначально требовалось бы установить, какие у него есть нейроны и с чем связана их активность. Если бы у нас была возможность регистрировать огромное количество клеток (а у нас 10¹¹ нейронов), то мы могли бы установить, что одни нейроны активируются в каких-то одних видах поведения человека, а другие активируются в других видах поведения. Затем, наблюдая только за активностью его нейронов, мы могли бы сказать, что он проигрывает такой-то эпизод из своей жизни. Для такого утверждения есть экспериментальные данные.

7. Нейрон Симпсонов

Например, проходила регистрация нейронов у человека при просмотре отдельных видеосюжетов. Оказалось, что был зарегистрирован нейрон, активность которого возникала только в тот момент, когда пациент просматривал мультик про Симпсонов. Дополнительный интересный момент, который был зарегистрирован этими исследователями, заключался в том, что, когда пациента просили вспомнить видеосюжеты, которые он просматривал, и он называл несколько видеосюжетов, в какой-то момент он произносил: «Да, и были “Симпсоны”», — а активность определенного нейрона начиналась еще за некоторое количество миллисекунд до того, как он сообщает, что помнит, что ему показывали такой видеосюжет. Таким образом, можно было установить, о чем он собирается сказать. Совокупность таких данных предполагает, что при регистрации нейронной активности в какой-то момент мы могли бы прочитать, о чем человек думает.

8. Возможность чтения мыслей человека

В том, что мы можем читать мысли человека, считывая активность его нейронов, теоретически нет никаких противоречий, мы могли бы это делать. На практике экспериментов в этом направлении проводится достаточно большое количество. Но эра таких возможностей еще не наступила. То, что мы можем читать мысли человека, считывая активность его нейронов, остается на данный момент недоказанным. Это хорошее предположение, но его нужно проверять. Помимо всего прочего, встает много очень интересных вопросов из области психологии: «Что такое мышление?», «Что такое мысль?», «В чем она может быть выражена?», «Можем ли мы назвать мыслью активность любой нейронной группы?», «Как складываются нейронные группы?». Мы можем предполагать, что они складываются в процессе обучения. Но детали того, как они создаются и закономерности того, как они возникают, нам неизвестны.

Авотр: Ольга Сварник, кандидат психологических наук, научный сотрудник лаборатории психофизиологии им. В. Б. Швыркова Института психологии РАН

Источник: Ольга Сварник «Поведенческая специализация нейрона» [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://postnauka.ru/faq/25920